— Куда путь держишь, красавица? — спросил человек по-русски, без акцента.
— К тете, дяденька, в Дворы.
— А как у тебя насчет документов?
Наташа вынула из кармана, заколотого булавкой, паспорт, который давно уже изучила лучше подлинного, оставленного в Москве на хранение. Незнакомец с той уверенностью, что дается лишь сознанием своей власти, стал разглядывать круглую печать, фотографию, листать странички, искоса поглядывая на Наташу. Несколько раз переспросил, где и когда родилась, в какой милиции, какого числа получала паспорт. Но Наташа твердо вызубрила каждую букву, каждую цифру — сбить ее не сумел бы никто. Да и вообще ей самой уже казалось, что она вовсе не та далекая москвичка, чье имя осталось в подлинном документе, а изголодавшаяся, издерганная нуждой и страхом племянница Ольги Климантович. У нее даже не хватило сил удивиться, по какому праву человек этот допрашивает ее посреди дороги, она лишь досадовала на него за ненужную проволочку, отвечала вяло и нехотя.
— Ну что ж, документы в порядке, ступай в свои Дворы. Пройти-то знаешь как?
— Говорили, вроде бы леском, мимо мельницы, — безучастно произнесла девушка.
— «Говорили»… А ты что ж, сама раньше никогда не собиралась проведать родную тетю?
В безучастном туповатом взгляде Наташи даже опытный агент не прочитал бы тревоги и беспокойства — незнакомец, все время сверливший ее колючим взглядом, сам же и поспешил ее утешить:
— Небось, как малой была, погостить-то приезжала? То-то все мы так: пока нужда не прихватит, о родных и не вспомним…
Незнакомец достал из кармана блокнот, колко отточенный карандаш забегал по бумаге.
— За мельницей сразу мосток будет, иди по нему. Мост перейдешь, вот сюда сворачивай, напрямик до самых Дворов дошагаешь.
Он вырвал листок, протянул Наташе и ушел степенно, не оглядываясь, по лесной тропе.
Дойдя до мостка, Наташа развернула листок из блокнота да так и ахнула. Типографским шрифтом сверху было напечатано:
«Начальник полицейского управления».
И вдруг стало смешно и легко при мысли, что сам начальник полицейского управления поверил рассказу мнимой сироты бесприютной. А как солидно он щурился, разглядывая круглую печать и листая странички паспорта, как многозначительно и придирчиво сверял фотографию с внешностью Наташи!
Ну и встреча! Поскорее бы рассказать об этом Тане. И листок с карандашными каракулями стоит сберечь в доказательство. Пусть трудно. Пусть страшно. И все-таки, значит, можно бороться…
