Но существовали десятки миллионов мелких собственников-тружеников: шорники, овчинники, кожевники, сапожники, воскобои, плотники, столяры, краснодеревщики, чеканщики, стеклодувы, кровельщики, печники, офени, пильщики, переплетчики, златошвейки, кружевницы, фотографы, иконописцы — короче говоря, все самодеятельное население страны. Огромным трудолюбием и для наших дней совершенно невероятным мастерством (возьмите хотя бы старинные переплеты или кружева) в условиях жесткой конкуренции им удалось за долгие годы скопить кое-какие деньги. Все они вполне справедливо считали себя трудящимися, от лица и во имя которых вещала большевистская банда. В отличие от заводских рабочих, имеющих пусть длинный, но фиксированный рабочий день, они трудились дни и ночи напролет, позволяя себе выходные разве что на Рождество и на Пасху. Кто же были трудящиеся, если не они? Они так считали и, как выяснилось, совершенно напрасно. Большевики не могли чувствовать себя удовлетворенными, не обобрав их. Слишком много было трудящихся на Руси, и все вместе они могли добавить в партийную казну почти половину того, что удалось вытрясти из крупной буржуазии и интеллигенции.
Интересно, что именно эти мелкие собственники-труженики вызывали почему-то у Ленина гораздо большую ненависть, чем крупные капиталисты. Это происходило потому, что «вождь мирового пролетариата», будучи умнее и хитрее всех своих сообщников вместе взятых, смотрел несколько дальше своего окружения. Если те, выполняя возложенную на них задачу разграбить Россию до нитки и быть в постоянной готовности немедленно исчезнуть со своей фантастической добычей, именно этому и посвящали свою энергию и «революционный задор», то Ленин, внимательно отслеживавший положение в стране и мире, увидел уже теоретическую возможность удержаться у власти.
Вступление в войну Соединенных Штатов с каждым днем делало положение кайзеровской Германии, несмотря на отсутствие восточного фронта, все более отчаянным, приближая ее к экономической и военной катастрофе, а следовательно — к капитуляции. Это, в свою очередь, означало аннулирование Брестского договора и превращение «Республики Советов» из немецкого протектората в нечто совершенно самостоятельное и непредсказуемое. К этому дню нужно было придти соответственно подготовленным, для чего было совершенно недостаточно ликвидировать только буржуазию и интеллигенцию. Это было легко и просто. Теперь задача была посложнее, но, как известно, нет таких задач, которые были бы не по плечу большевикам.
