Награбленные деньги тратятся легко. Последовало сразу два ответа: один от Ленина, второй — от Зиновьева.
Ленин, с несвойственной ему нежностью, писал: «Российская коммунистическая партия, разумеется, сочла долгом чести для себя пойти навстречу этому предложению Исполнительного Комитета». Ему вторил Зиновьев: «Российская коммунистическая партия считает долгом величайшей чести прийти на помощь братским партиям всем, чем она может».[14]
Получив из Москвы огромные суммы, представители «братских» партий лихо принялись за дело. Создавались фирмы и акционерные общества — липовые и настоящие, скупалась недвижимость, подкупались государственные деятели, организовывались стачки и даже акты саботажа. Как цунами, обрушились на обескровленную войной Европу всевозможные коммунистические газеты и журналы, предрекающие неизбежную гибель европейской цивилизации, порождая самые разнообразные побочные течения вроде фашизма и нацизма. Не дремал и военный отдел, создавая по всей Европе боевые «отряды пролетариата», вроде Ротфронткамлфбунда, где, помимо многих других, начинал свою карьеру будущий президент Чили Альенде. Им шили форму, закупали оружие, которое, при необходимости, можно было получить и даром в любом советском полпредстве или торгпредстве. Зрела «всеевропейская пролетарская революция».
Но как бы это ни радовало, превращение Европы в огромное поле опустошительной гражданской войны требовало заблаговременного принятия мер по размещению выкачанного из России золота где-нибудь в более безопасном месте. Швейцария и Швеция, а тем более, управляемая «мерзавцами и предателями» Германия для этой цели не годились. Особенно Швейцария, где существовал хорошо продуманный план эвакуации содержимого банковских сейфов в такие альпийские хранилища, где даже «всемирная ЧК» не нашла бы их и за сотню лет. Поэтому и было решено заранее, с соблюдением всех правил, начать перевод денег в банки Соединенных Штатов. Америка была далеко и в ближайшие планы Ленина не входила, а с ее ведущими финансистами было даже приятнее иметь дело, чем с молчаливыми швейцарскими гномами.
Беда была только в том, что по американским законам крупные вклады в банки США можно было осуществлять только при наличии широких торговых отношений с американскими фирмами, одобренных правительством. В отличие от Швейцарии, американские банки никогда не были простыми хранилищами, а были, скорее, сердцем, направляющим золото в артерии национальной экономики. Речь идет именно о том времени, когда еще не существовало ни Международного валютного фонда, ни экономических союзов, ни международных банковских систем. Швейцарские банки, в отличие от настоящего времени, не были еще подключены в мировую экономику, которой просто не существовало, и занимались, грубо говоря, простым накопительством и ростовщичеством.
