– Психопатку-то? – удивилась мама Зина, догадываясь и не веря догадке. – Мы ее еще телеграфным столбом прозвали. Неужто ее?
– Угадала. А насчет психопатки ты зря. Не нужно. – Ласково укорил мать. – Алла у нас знаменитость не по разнарядке, да и Героя не зазря получила. Правда, больше руками привыкла работать, а не головой, но… поднатаскают умные люди, кому она будет выгодна. Да и для рабочего люда – свой в доску человек, крановщица. И вдруг в раскрытое окно влетела стрекоза, доверчиво села маме Зине на руку. Она замерла, боясь спугнуть неожиданную гостью. Стрекоза спокойно сидела, трепетала и шуршала прозрачными крылышками.
«Вестница какая-то, – невольно подумала мама Зина. – Как все похоже на человеческую жизнь, чуть вспугнешь и… душа улетит в небытие. Наивные люди! Думают, что они крепкие, свиты из мускулов, а на самом деле каждый подобен стрекозе».
Ее старые руки, густо перевитые жилами, часто становились тяжелыми. И сейчас, отдыхая, положила их на стол. Задумалась. Ей казалось, ничто уже не в силах ее удивить, но удивлялась всему. «А может, это и хорошо, что Анатолий пострадал за людей? Его, можно сказать, тоже распяли за чужие грехи».
Смерть с некоторых пор перестала пугать ее. Больше боялась за своих детей, подспудно чувствовала свою вину за их судьбы. Взяла их в детском доме, выпестовала, внушила общечеловеческие понятия любви к ближнему, совестливости, справедливости. А что получилось? Алексей в тюрьме безо всякой вины, внук куда-то исчез. Сердце-вещун забилось еще сильнее. «С Игорем – беда».
Маме Зине вдруг померещился за дверью шорох. Не решаясь будить Анатолия, мама Зина с трудом, покряхтывая, поднялась, сначала оперлась на правую, здоровую ногу, потом на левую, раздробленную в свое время осколком вражеской мины. Поковыляла к двери, стараясь унять подступившее волнение. Воров ничуточки не опасалась: в Старом поселке вряд ли были люди беднее их. Не откинула, с трудом отодвинула щеколду и… всхлип вырвался из груди, застрял в горле. Перед ней стоял Алеша, осунувшийся, страшно похудевший, с ввалившимися глазами, они показались не привычно голубыми, а черными от застывшего в них горя.
– Мама Зина! – чуть слышно произнес Алексей и, подхватив обмякшее тело приемной матери, беспомощно огляделся по сторонам. Крикнул в глубину квартиры. – Есть кто-нибудь?
Из гостиной выскочил Анатолий, на ходу протирая глаза.
– Алешка! Радость-то какая! Вернулся! – Кинулся навстречу брату. Отворилась дверь соседней квартиры и тотчас захлопнулась. Сосед, начальник цеха ширпотреба Алешкин, убрался от греха подальше, наверняка подумал: «Правдолюб дурной вернулся. Ну, теперь быть беде, вся святая троица в сборе, житья никому не будет».
