Беовульф | страница 10



«Он великолепен, – отрешенно подумал Северин, наблюдая за королем. – Подобен древним богам Рима…»

Сила Хловиса редко вырывалась на свободу, но сейчас рикс сикамбров словно бы окутался теплым золотистым коконом, растапливавшим лед чужого колдовства – страх на время уходил, возвращалась если не уверенность, то решимость или устоять, или погибнуть. Пиршественные столы Вальхаллы ждут новых гостей.

– Держись рядом, – приказал Ремигий Северину на латыни, хотя раньше заставлял говорить или по-готски, или на ужасающем диалекте франков. Алеманы уже вгрызались в крепкий орешек сикамбрийской пехоты, дукс Маркомер со своими всадниками и потрепанная кавалерия Алетия перестраивались в тылу для решающего отчаянного удара. – Мы среди варваров, а потому должны показывать им пример и помнить – римлянина может ждать либо смерть, либо победа!

Северину решительно не хотелось ни того, ни другого. Отлично сказано, ваше преподобие: «Мы среди варваров!» Два жалких осколка некогда великой Империи, затерянных в непроходимых чащобах на краю мира…

Картулярий и сам не понял, как это произошло. Германцы неожиданно быстро прорвали каре сикамбров, началась бойня, когда каждый сам за себя. Ремигий снял с пояса булаву, продел ладонь в кожаную петлю, закрепленную на рукояти, и ободряюще подмигнул своему молодому помощнику – не бойся, мол, все обойдется.

Дрожащая рука Северина нащупала холодное металлическое яблоко обязательного короткого гладия: в священство картулярий посвящен не был, а потому имел право носить «мирское» оружие, что полагал излишней и ненужной для ученого человека привилегией.

По большому счету Ремигий вполне мог направить коня к королевскому лагерю, где стояла верховая сотня дукса Гунтрамна, владетеля крепости Стэнэ – последний резерв короля. Однако епископ был слишком горд для того, чтобы отойти хоть на единый шаг. Северин понял: преосвященный действительно решил погибнуть вместе с треклятыми франками-язычниками! Зачем?!.

«Римлянин не отступает, – шептал картулярий, будто повторяя заклинание. – Римл…»

Весь мир сошелся в одной точке: страшной оскаленной физиономии алемана, несущегося с клинком и круглым щитом к казавшейся легкой добыче. В чертах не было ничего человеческого – глаза белые, «водяные», ряззявленная пасть с коричневыми редкими зубами, огненно-рыжая бородища, куртка из облезшей волчьей шкуры…

– Проснись, бестолочь! Погибнешь! – громогласно рявкнул епископ, больно ткнул Северина булавой в ребра и молниеносным движением отмахнул своим грозным оружием по защищенной лишь кожаным шлемом голове бородатого варвара. От мерзкого хруста картулярия замутило, Ремигий тем временем уложил еще двоих, следующего сшиб конем, и обученный боевой скакун размозжил врагу череп ударом копыта.