— Откуда ты узнала? Кто тебе сказал?
— Дедушка… Глупая, говорит, этот летчик обманул. Принцесса у него не человек, а такая штука, которая делает самолет невидимым.
— Догадливый у тебя дедушка, — похвалил Шабанов, мысленно теряясь: если ее дед охотится за прибором, или она сама охотница, то что же не стащить «Принцессу»? Ведь ничего не стоило!
Или он сам кольцо во сне надел, опасаясь ее? И тогда она убралась, не солоно хлебавши?..
— Ты мне кольцо на палец надела? — спросил он.
— Конечно я! — с удовольствием призналась. Ты же ее так любишь!
— И жгутом привязала к руке?
— Привязала… Чтобы во сне случайно не выдернул колечко и не взорвался.
Спрашивать, откуда ей известно о таких подробностях устройства «Принцессы», после таких заявлений не имело смысла.
Вообще-то трудно было представить себе Ганю в роли похитительницы, вряд ли слабоумную пошлют на такое ответственное дело. А вот свести его с ума — лучше исполнителя не найдешь. Все ее внезапные появления, попадания в десятку — и с молоком, и с мылом, и французским мясом, а если учесть белую шлюпку, которая провела его сквозь убийственные пороги…
Но что они хотят?! Что за странная логика у них?..
Она расставляла приборы на столе, доставая их из шкафчиков. Будто век тут хозяйничала.
— Почему же не разбудила меня? Там, в лодке?..
— О-о! — пропела Ганя со смехом. — Ты так крепко спал! Пушками не разбудишь! Я хотела пробудить, брызгала водой, щекотала нос и губы лентой…
— Лентой?
— Да-да, лентой от шляпки!.. Ты не проснулся. И я любовалась, как ты спишь, — она на миг смутилась. — Это нехорошо — смотреть, как спит мужчина. Маменька говорит, совсем стыдно… Я забыла и смотрела! О, это был богатырский сон!
— Храпел?
— Нет-нет, очень тихо спал! И как крепко! — она закончила сервировку стола тем, что положила рядом с тарелкой белую, накрахмаленную салфетку. — Прошу к столу, Герман! Сними свою ношу и садись!
«Ага, сейчас, разбежался!» — подумал он, однако сказал иное и совсем серьезно:
— Это не ноша, Ганя… Это НАЗ.
— Малямба? Что такое — малямба?
— Такой специальный заплечный корсет, — объяснил он. — Исправлять позвоночник.
— Тебе нужно исправлять?
— Ну да! У меня с детства искривление, вот и ношу.
Бабка Шабаниха еще говорила — дураку дураково говори, скорее поймет…
— Но оружие ты можешь не брать за стол! — ей нравилось кричать ему в ухо. — Здесь нечего опасаться. Вокруг друзья! Когда ты спал, был очень доверчивый…
Шабанов не стал делиться своими соображениями на этот счет, снял ремень с плеча, повесил пистолет на спинку своего стула.
