Хуторянка не отвечала и все улыбалась, рассматривая Германа с детским любопытством, как если бы перед ней сейчас сидел какой-нибудь диковинный, прирученный и все-таки еще опасный зверь. Пришедший вместе с ней чау-чау стоял у ног хозяйки и тоже молчал.
— А, ты не понимаешь по-русски! — он отхлебнул молока, потом откусил хлеба — есть одной рукой было неловко, постучал себя в грудь. — Герман! Герман! А ты?
Девочка натянула губы на зубы, что-то произнесла, и Шабанов понял, что разговора не получится: в ушах беспрерывно дребезжало и слух воспринимал лишь громкие звуки — лай собаки, выстрел…
— Я плохо слышу! — объяснил он. — Говори громче!
Она продолжала улыбаться — не понимала! Тогда он указал на нее пальцем.
— Ганя? Агнесса?
И сам тут же подумал: какая Ганя, если она похожа на китаянку? Скорее, будет что-нибудь вроде Синь, Ман, Чан… Доедая хлеб с молоком, Герман догадался тоже угостить ее и достав из «малямбы» шоколадку, протянул хуторянке.
— Это тебе! Возьми!
Из-за этой постоянной улыбки было не понять, обрадовалась она или нет, однако взяла шоколад, посмотрела обертку и спрятала в карман коротковатой вязаной кофты. Шабанов допил молоко, поставил кружку и поклонился.
— Очень вкусно, спасибо!
Девочка подхватила поднос, улыбнулась еще шире и пошла, оглядываясь на Германа, и в это время ему на глаза попала зеленая, эмалированная кружка.
— Эй! Эй, погоди! — закричал он. — Возьми, забыла! На!
Хуторянка замедлила шаг и вдруг отрицательно помотала головой — не хотела брать.
— Как же? Твоя кружка! Вчера оставила!.. Она показала свою, алюминиевую, в которой приносила молоко, и засеменила дальше. Шабанов остался сидеть с пустой кружкой в руках, вновь обескураженный и возвращенный в нереальные события сна. И тут же пожалел, что не подумал о последствиях и сделал ответный добрый жест — подарил шоколадку: если охота за «Принцессой» продолжается, то обертка может стать доказательством, что он ночевал тут, возле хутора.
— Бежать! — он влез в лямки «малямбы», стянул их на груди поперечным ремнем и засунул под него руку с прибором. Злополучная, материализовавшаяся из сна кружка оставалась на поленнице и могла бы пригодиться воды зачерпнуть или даже вскипятить чай, но взять ее — в тот миг значило признать сон за реальность. А это уже чревато! Будет все время напоминать о болезненном состоянии, и не заметишь, как съедет крыша…
Мысль оставить сухопутье и бежать по реке созрела внезапно: надо экономить силы и таблетки «Виры», еще не известно, каково расстояние впереди и какие будут ситуации. Да и с допингом вчера переборщил, оттого и мучили всю ночь сны-галлюцинации… Лодок у хуторян был явный избыток — две дюралевых на воде и две деревянных на берегу, но ни одного весла! Поглядывая на высокий утор, он по-воровски обследовал все лодки, нашел подходящую доску и, когда спустился к воде, обнаружил тонкий кабель, сопряженный с тросиком и подвешенный на колышках. Он тянулся к хутору, и было впечатление, что местные робинзоны получают электричество непосредственно из воды: ни плотины, ни какого-нибудь сооружения! Просто другой конец кабеля уходил в стремительную реку и вибрировал от напряжения струй. Если там, на дне, погружная электростанция с гидротурбинным генератором, то это слишком шикарно для небогатых крестьянствующих хуторян…
