Изломав над головой тонкие руки, будто заклинательница огня, кавказская невеста взорвалась целым потоком фраз, голос ее сделался железно-гортанным, губы окрасились малиновым и изгибались резко, выразительно, словно у переводчицы на сурдоязык, вздулись крылья носа и загорелись огромные глаза.
Магуль была чуть ли не на голову выше своих старших братьев, однако испугались они силы ее внезапного гнева. Рудик спрятал нож, бросил сестре что-то визгливое и стал отрывать старшего, все еще стоящего в обнимку с деревом, о которое рассадил рожу. Младший встал сам, подобрал шляпу и принялся чистить ее, сверкая глазами.
— Зарэжу, — буркнул он в сторону Шабанова. Когда они уходили, отряхивая вымазанные зеленью и грязью белые плащи, Магуль еще что-то крикнула вслед — всего три слова, но вызвала гневную страсть младшего. Он развернулся и потрясая руками выдал целую тираду — должно быть, пеной брызгал при этом.
— Пхашароп! — совершенно с иной, чем прежде, интонацией бросила она.
— Почему сейчас-то тебе стыдно? — спросил Шабанов. — Мужики подрались, чего особенного?
— Братья дрались, как чеченцы. Абхазские мужчины не нападают втроем на одного безоружного.
— Правильная традиция, — одобрил Герман, трогая немеющие, распухавшие губы: кажется, и передние зубы шатались…
То ли под воздействием долгого общения с мастером секретных дел Заховаем, то ли от причины вполне объективной — неожиданного возникновения Магуль в ППН, куда не ходили честные, с хорошей репутацией девушки, у Шабанова сразу же возникло подозрение, что нападение братьев и потом явление сестры, спасающей от ножа — заранее спланированная акция. Конечно же он теперь обязан жизнью смелой и дерзкой кавказской принцессе! И никуда не денется — возьмет в жены, а потом злые и коварные братья под ножом или методом убеждения заставят уехать в Абхазию, чтоб создавать там ВВС республики.
Перспектива…
— Кто просил тебя вмешиваться, женщина? — на восточный манер спросил Герман.
— Братья напали, как бандиты — не как мужчины, — туповато повторила она, вновь однако же становясь покорной.
— Им простительно — мстили за сестру!
— Они не мстили за сестру. Они исполняли чужую волю.
— Так, так, продолжай! — заинтересовался он. — Чью волю?
— Начальник велел братьям поймать тебя и избить, — потупилась Магуль. — Хауш сказал…
— Кто?..
— Младший брат сказал…
— Какой начальник? Кто?
— Не знаю… Хауш говорит, начальник.
— Его фамилия — Заховай?
Магуль отлично говорила по-русски, однако сейчас сбивалась, подбирала слова — волновалась и прятала чувства.
