— Где остальные? — задаю в общем-то дурацкий вопрос.
Шурик уже подскочил к своему раненому другу и осматривает его.
— Остальных всех… — начинает говорить молодой парнишка, охранявший чужих боссов, и чуть не плачет. Опускает голову, и еще не много — распустит сопли.
Все понятно. Вдаваться в подробности, как их тут уделали, не имеет смысла. Да и нет времени.
— Сколько было нападавших? — спрашиваю и чувствую, как во мне поднимается волна ярости, — черт побери, парни, в общем-то, не дилетанты, прошли в свое время каждый свою маленькую войну! Вот такие, мать их, и проигрывают большие войны, таких и лупят в «горячих точках» в хвост и в гриву. Просрали, расслабились, идиоты! Что ж это за охранники, если даже за самих себя постоять не могут?! Вслух я все это не говорю.
На мой вопрос парень пожимает плечами:
— Не знаю точно… Человек пять я видел. Они нас застали врасплох. А тех, кто схватился за стволы, тут же завалили.
Смотрю на раненого Геннадия. Он-то точно схватился за ствол, поэтому сейчас и лежит здесь. Глаза закрыты, из-под век катятся слезы. Может, от боли, может, от обиды. Не знаю и знать не хочу. Упустить такую удобную позицию, облажаться, когда им было все разжевано и даже в пасть положено! Я же всем им объяснил уезжая! Ладно, не время обижаться. Обижаться будут наши враги, а если нет масла в «чайнике» — получай туда «маслину»!
Оглядываю просторную комнату. Мягкая мебель. Окно забрано узорчатой, но крепкой решеткой. За дверью, понятно, наши опекуны в камуфляже, но есть и другая, которая ведет в коридор, через который в свою очередь можно проникнуть на кухню. Иду к этой двери и, присев, заглядываю в замочную скважину. Хорошо, замки здесь старые, еще при Брежневе ставили, — обзор, как в. оптическом прицеле. Так вот, в коридоре темно и пусто. С той стороны охранников не наблюдается. Рассматриваю замок. Ключей и отмычек ни у кого нет, проволоки тоже. Стоп! Проволока!
Вытаскиваю из рукава нож, который мальчики в масках не нащупали, обыскивая, — их у меня, кстати, три — и подхожу к дивану. Диван старого типа, с кожаной обивкой, пружинный, и, возможно, подойдет для моего плана. Примериваюсь, где резать.
— Хочешь достать проволоку? — спрашивает Шурик, следя за моими действиями. Быстро соображает. Молодец.
Молча киваю. Горилла встает и подходит к двери, ведущей в кухню. Некоторое время он задумчиво смотрит на нас, затем идет в противоположный угол комнаты и останавливается возле камина. Я, оставив диван в покое, жду, что он будет делать дальше. По-моему, он прав. Шурик вытаскивает из стойки у камина толстую кочергу и возвращается к двери, по пути прихватывая с каминной полки призовой кубок на толстой мраморной подставке. Я отгибаю край пышного ковра возле дверных створок, чтобы в щель между дверью и полом было удобнее просунуть кочергу. Намерения гориллы я разгадал сразу.
