А поздно вечером, после службы, когда все разбрелись по комнатам, Боря уговорил Кучерявого про никнуть вместе с ним в домик, где днем работали иконописцы, - очень хотелось рассмотреть иконы. Вошли крадучись. Зажгли свечи. Со стен смотрели серьезные темные лица. Борис приблизился к одному из них, стал рассматривать... Переходы резкие - от черного цвета к розовому. Вот бы добавить сюда красноватого - от мерцанья огня или тусклого блеска серебра. Он осторожно дотронулся рукой до одежды богоматери и тут же отдернул руку, в страхе оглядываясь по сторонам. Большие глаза святых, казалось, пристально смотрели на мальчиков.
Неделя в училище тянется, как унылая арба по степи.
Зато воскресенье - долгожданный праздник, великий день. Рыбалка на Волге, пироги с рыбой - расстегаи, на улице игры в бабки, в лапту, в казаков-разбойников. У Догадиных музыка, танцы, а перед сном няня сказки рассказывает.
В это воскресенье все было немного по-другому. Утром Миша с Борисом доклеивали большого змея, да не обычного, а из красной бумаги.
А потом пришла дочь купеческая Настя Догадина звать Екатерину Прохоровну "играть на фортепианах": гости придут, мол, важные. Екатерина Прохоровна согласилась: платили Догадины хорошо, а в семье лишних денег не было.
Статная кареглазая Настя взяла Бориса за руку и повелительно сказала:
– Пойдем, посмотришь, как мы живем. Ты у нас еще никогда не был.
Рука его утонула в пухлой ладошке Насти. Ему было неловко, но освободить руку он стеснялся. И девушка повела его по комнатам. Сначала в боковые, тесные, небогато убранные.
– Тут мы всегда живем... - церемонно говорила Настя. - А в гостиной в светлые дни.
В гостиной чуть не всю стену занимала большая изразцовая печь. Затейливый зеленый рисунок покрывал белые изразцы. Боря заметил, что рисунки везде разные; хотелось ему рассмотреть каждый, но Настя тянула его дальше.
– Чего стоишь? Или не видал печку? Садись вот. В центре длинного стола - лампа-"молния", витая, бронзовая, голубой абажур с китайским рисунком. "Вот свету-то, наверно, от такой лампы!.. И как это, интересно, сделали такой рисунок на ней?" - подумал мальчик.
Рядом со столом - тяжелый дубовый буфет. Буфет, как крепость, и какой только посуды в нем нет! Рисуночки разные пестрые, стекло фигурное...
Когда они вышли в сенцы, потом во двор, там уже расставляли простые деревянные столы с недорогим угощением: рыба-сушь, каша гречневая, пироги капустные. Это готовили для нищих, монашек, бедных прихожан. Купец Догадин торговал самоварами, ведрами, скобяными товарами, имел твердый доход (не то что хлебная торговля, от урожая не зависел) и несколько раз в году кормил голодный люд, чтобы городская молва не забывала его.
