Дорога, нырнув в низину, залитую бледным туманом, уводила их все дальше и дальше от обреченного города.
— Ваше благородие! — Один из казаков, ехавший в арьергарде, поравнялся с корнетом. — Гляньте! Кажись, пожар.
Корсаков развернул коня.
В рассветном небе над Москвой полыхало зарево большого пожара.
Хорунжий крепко выругался, и все, словно по команде резко осадили коней.
— Похоже, в Замоскворечье, — тихо сказал Сильвестр.
— Нет, ближе, — не согласился Козловский, привстав в коляске. — Это, по всему видать, на Басманной. Склады с лесом, не иначе. Слыхал я, что князь Растопчин грозился пожечь Москву, чтобы врагу не досталась. Но без высшего соизволения вряд ли бы он решился.
— Значит, вышло на то соизволение, — пробурчал Головко. — Эх, добра то сколько пропадет!
— Все, едем дальше, — скомандовал Корсаков. — Далеко ли до усадьбы, ваше сиятельство?
— К полудню доберемся, господин корнет.
— Ну, к полудню, так к полудню, — вздохнул Корсаков, посылая коня вперед.
Что, не терпится в полк вернуться? — Князь не мог опять задремать из-за качки и решил скоротать время в беседе. — Прекрасно вас понимаю, молодой человек. Сам таким был. Я ведь и с Суворовым, Александром Васильевичем, на Кубани побывал. И с Михаилом Илларионовичем Кутузовым служить довелось. При императоре Павле князь военным губернатором Петербурга состоял. А я при нем имел честь офицером по особым поручениям… Да-да, и мне служить довелось, хоть по нынешнему виду и не скажешь. Как считаете, господин корнет, баталию при Бородине мы выиграли, или проиграли?
— Мнения на сей счет разные, — с солидным видом ответил Корсаков. — И все же я полагаю, что Бородино мы по меньшей мере не проиграли. Хотя могли и выиграть! Слыхал я, как немец Клаузевиц, при штабе состоящий, то же самое сказывал.
— Что нам немец штабной? — проворчал Головко, ехавший с другой стороны коляски. — Немец русскую кровушку не жалеет.
— Ты же сам в рейд[7] по тылам при Бородине ходил, Георгий Иванович, — перебил его Корсаков. — Уже и обозы рядом были, да что обозы, самого Буонапартэ захватить могли!
— Разве ж то рейд! Так, безделица, — отмахнулся хорунжий. — Резервный полк разогнали, да обозников порубали. Ну, итальянцев пощипали немного. Шашками-то много не навоюешь, а артиллерию позабыли. Чуть конные егеря, да пехота подступили — так и отбой играть! Вот и вся кумпания… Потеха, а не война. Атаман Матвей Иванович сильно недоволен был. Да и казачки до сих пор плюются.
