На мой стук в дверь больнички вышел дежурный санитар. Я хорошо знал этого хитроватого темнилу Митина. До заключения он был следователем по уголовным делам и отличался удивительной способностью чуть не во всех действиях и поступках окружающих усматривать какой-то мелкий, низменный практицизм.
- С отгулом? - спросил он меня, поздоровавшись.
- Савин говорит, что обещал начальник, - пожал я плечами.
- Тогда тебе повезло! Работенка-то не бей лежачего.
- Это три куба мерзлотины выбить - не бей лежачего?!
- Каких там три куба? Да сейчас сам увидишь. Пошли в морг!
Санитар открыл маленький дощатый сарайчик, стоявший чуть поодаль от больничного барака и снаружи ничем не отличавшийся от обычного дровяного. Но внутри этого сарайчика на вбитых в землю кольях возвышались два сколоченных из горбыля настила. Они напоминали узкие и высокие столы. Один из этих столов был пуст, поперёк другого лежал небольшой свёрток, сделанный, по-видимому, из обрывка старой простыни.
- Вот, принимай своего дубаря! - провозгласил Митин, протягивая мне свёрток с таким видом, с каким вручают имениннику приятный сюрприз-подарок.Сегодня ты не только могильщик, но и похоронщик...
Я принял лёгонький пакет с недоумением: что это? В белую тряпку было завёрнуто что-то твёрдое и продолговатое, напоминающее на ощупь небольшую статуэтку. Поняв, что это, я вздрогнул от неожиданности: мёртвый ребёнок!
- Одна из нашей жензоны родила ночью,- пояснил довольный моим изумлением Митин. - Прошлым летом на сенокосе нагуляла. Да недоносила месяц, всего часа четыре только и пожил.
Я держал свёрток одной рукой на отлёте, испытывая к его содержимому чувство невольной брезгливости. Мысль о выкидыше вызывала у меня представление о чём-то уродливом и отталкивающем, а что-то в этом роде было и здесь. Впрочем, трупик несчастного недоноска был сейчас заморожен. Места же на кладбище понадобится для него немногим больше, чем для котёнка. Соответственно пустяковой должна быть и глубина могилы. Митин, кажется, прав, и мне сегодня действительно повезло. Особенно если я получу обещанный отгул завтра.
- Допёр теперь, почему работёнка блатная?- спросил меня довольный Митин. А то - "три куба"! Тут и половины куба много будет...- Он взялся за ручку щелястой двери сарайчика. - Вот и всё, дуй теперь с ним на кладбище! Да только не на вольное, гляди! Потомственному крепостному на нём не место.
В шутливой форме санитар меня предупреждал, видимо, чтобы я, соблазнившись близостью поселкового кладбища, не поленился тащить трупик на более отдалённое лагерное. Я и не думал этого делать, но шутка Митина навела меня на мысль, что покойный младенец и в самом деле имеет право быть погребенным не на тюремном кладбище.
