Правда, нигде не было видно аквалангов. Братки либо утопили их в море, ибо с толстостенными баллонами трудно было что-либо сделать даже при помощи джипа, либо взяли с собой. Зачем оставлять хорошую вещь?
– Да, дела… – услышал он за спиной голос Галины. – Видно, они сильно на тебя обиделись.
– Варвары, – презрительно бросил он, пытаясь отыскать найденные вчера монеты.
– Ты что-то ищешь?
– Так, мелочь.
Он перерыл все, буквально просеивая песок сквозь пальцы, но монеты как сквозь землю провалились. Парни знали, зачем он сюда приехал…
– Сволочи.
Иннокентий со вздохом направился к лодке. Усевшись на банку, он поставил локти на колени, а голову опустил на ладони.
– Не дрейфь, Кеша, – Галина зашла по колено в воду и встала рядом. – Думаю, у брата найдутся какие-нибудь штаны и майка.
Ну-ка, помоги.
Она налегла на лодку, пытаясь сдвинуть ее с места.
Иннокентий выскочил из лодки.
– У тебя что же, совсем ничего не осталось? – перекрикивая тарахтенье мотора, спросила она, направляя лодку вдоль берега.
– Немного денег и документы, – он показал на алюминиевый номерок, болтавшийся на шее. – В камере хранения.
– На что же ты собираешься жить?
– Нужно кое-что продать, – он показал мешочек с находками.
«Митридат старался использовать материальные богатства Боспора для борьбы с Римом. По словам Страбона, он получал с Боспора дань в размере ста восьмидесяти тысяч медимнов хлеба и двести талантов серебра, то есть семь тысяч двести тонн хлеба и четыре тысячи девяносто четыре килограмма серебра. На войны с Римом Митридат расходовал огромные средства. Но борьба его против Рима была неудачной. Во время третьей, последней войны, которая тянулась десять лет и закончилась поражением Митридата, правителем Боспора был его сын Махар.
В критический для Митридата момент Махар изменил отцу, перейдя на сторону римлян. Возвратившийся на Боспор через Кавказское побережье Митридат убил Махара и взял в свои руки правление Боспором. Митридат заключил союзы с вождями многих соседних с Боспором варварских племен.
С некоторыми он даже породнился, обручив с ними своих дочерей. Готовясь к новой войне с Римом, Митридат увеличил поборы с населения. Он стал набирать в армию рабов, чем вызвал недовольство торгово-рабовладельческой верхушки боспорских городов».
Отрывок из исторического труда прочно засел у профессора в мозгу.
Он без конца мысленно цитировал его. Что больше всего поражало его?
Финансовые возможности Митридата, его хитрая дипломатия, прагматический подход к вещам, его жестокость или упорство, с которым боспорский царь противостоял могущественному Риму?
