«Э-гей, да ослепнуть мне! – сказал он. – Скоро и утро, а я еще не сломил спину этой горы!» Еще не окончил он своих слов, слышит, заржал в долине Исперт. А с горы, слышит он, другая лошадь заржала. Поднял сын гзирая голову и увидел – бежит к нему морская лошадь.
«Ой-гой, юноша-богатырь! – сказала она. – Немало ты потрудился. А теперь постой, где твоей силы не хватило, мою добавлю». Сказала так морская лошадь и два раза ударила копытами по скале. Поднялась высоко скала и в сторону упала, и тут открылась дорога – гладкая, как оселок, и длинная, как отсюда до неба. И еще видит сын гзирая: во-он идет караван, такой большой караван, что сколько ни смотри, последнего верблюда и не увидишь.
«Надень, юноша, новую одежду, – сказала морская лошадь, – скачи на Исперте встречать свой караван! Там и для твоей невесты есть подарок: на золотом блюде золотая курочка с золотыми цыплятами». Надел сын гзирая новую одежду, позвал Исперта, сел сам на спину и поехал вперед. Гремит караван колокольчиками, красивыми кисточками украшен, тюки богатые на верблюдах – один тяжелее другого. А на спине первого верблюда лежит золотое блюдо. На блюде золотая курочка бегает кругом, а за нею золотые цыплята. Курочка цыплят догоняет, цыплята курочку догоняют. Посмотрел на них сын гзирая и подумал: «Вот порадуется моя невеста! Лучше этой курочки с цыплятами не найду на свете другого подарка!» Оставим их тут. Пусть сын гзирая потихоньку ведет свой караван, а мы посмотрим, что стало с двумя зятьями царя.
Недалеко и они были от этих мест. Ходили, ходили по горам, но нигде не нашли караванной дороги. Устали царские зятья, легли в тень у камня и уснули. Много или мало они спали, а проснулись от звона колокольчиков. Вскочили царские зятья, посмотрели кругом и видят: во-он идет большой караван, голова его видна, а хвоста не видно. А впереди каравана едет на коне юноша, стройный, как чинара. Богатая на нем одежда, шапка ширазской шалью обвязана. «Что нам делать и чего не делать?! – сказали царские зятья. – Мы искали караванную дорогу, а тут караван сам идет нам в руки. А в этого мальчика мы только одну стрелу пустим и как птичку собьем его с коня». Тут один сын везира пустил стрелу и попал юноше прямо в грудь. Но стрела будто о камень ударилась, отскочила и упала в сторону. И другой сын везира пустил стрелу, и та стрела попала в юношу, но и она отскочила и упала на землю.
«Э-гей, эггиды! – закричал им сын гзирая. – Что вы шутите со стрелами, разве тут место для игры?»
