«Мы так и думали, как ты сказал, Харибу. Оставайся с миром, а мы пойдем к царю – и, не бойся, какими твои слова в наши уши вошли, такими их и услышит наш царь». Сказали так змеи и уползли своей дорогой. Приползли к царю, наклонили головы и ничего не говорят. А царь нахмурился и спрашивает их: «Убили вы охотника или живым оставили? Чего молчите? Или отнялся у вас язык?»
Змеи подползли близко к царю и так сказали ему: «Убьешь нас или живыми оставишь, а мы Харибу не убили. Не в дочь твою охотник пустил стрелу, а в одного змея без чести и рода, что гнался за ней».
«Так ли вы сказали, мои слуги?» – воскликнул царь.
«Так мы сказали, хозяин наш», – ответили они.
«Тогда ведите охотника скорее ко мне! Чтобы и глазом моргнуть я не успел, а Харибу был передо мной».
Вот привели Харибу, и царь спросил его: «Слушай, человек, узнаешь ли ты того змея без чести и роду, что гнался за моей дочерью?»
«Из тысячи тысяч я узнаю его, великий царь», – ответил Харибу.
Свистнул царь змей, и свист его пробежал по семи горам. И сколько было там змей, все поползли к царю. Много их ползет мимо царского места, так много, что никто на свете и не сосчитал бы их. А черный, бугристый змей прижимается к самой земле, будто войти в нее хочет, прячется за другими.
«Смотри, царь, вот тот змей, – сказал Харибу. – Все ползет стороной, прячется от твоих глаз».
Ничего не ответил царь, только нахмурился, а слуги поняли его – бросились на бугристого змея. Только черное имя его осталось, а самого будто и не было на свете!
«А теперь, Харибу, проси чего хочешь от меня, – сказал царь охотнику. – Вот мой дом, бери из него в подарок, что глаз твой увидит, что твоя рука возьмет».
«Дай подумать мне, повелитель змей», – сказал Харибу.
«Думай, думай, охотник», – ответил царь змей. Помолчал немного Харибу, а потом так сказал: «Много добра видят мои глаза в твоем доме, да пусть будет еще больше! Много могут взять мои руки, но я ничего не возьму. Я охотник! Ночью выйду на охоту – ночь мне добычу дает, а днем выйду – и день досыта накормит меня. Но, если ты так добр ко мне, выскажу тебе свою просьбу. Где ютится горный джейран – я знаю, а что говорит он своему детенышу – не знаю. Гром загремит – я слышу, а про что гремит – не знаю. Название каждого камня я знаю, а есть язык у него или нет – не знаю. А ты, говорят, знаешь язык всего живого и мертвого на свете. Тому языку и меня научи».
«Э-гей, человек, – сказал царь змей, – многого ты хочешь. Тяжелая эта ноша, сумеешь ли ты поднять ее, не сломаешь ли себе спину? Подумай. Но я поклялся, и слово мое не упадет на землю. Что просишь, то и дам тебе. На вот, возьми эту бусинку». И царь змей бросил к ногам Харибу бусинку, что прятал под языком: Харибу обрадовался, нагнулся за бусинкой, чтобы поднять ее. А царь его остановил: «Подожди, подожди, Харибу. Слово мое еще не кончилось. Половину своей мудрости, половину силы отдаю я тебе. Но смотри! Что от меня к тебе пришло, пусть от тебя ни к кому не пойдет! Крепко храни эту тайну, а откроешь ее – камнем станешь». Харибу поднял бусинку, попрощался с царем и домой ушел.
