Член Реввоенсовета принимался писать телеграммы Иоакиму Вацетису, но тут же рвал их и кидал в угол.
— Тухачевского немедленно под трибунал! — неистовствовал он.
— Да успокойтесь же наконец! — повысил голос и Куйбышев. — Мы обратимся к высшей инстанции…
— В армии Троцкий — высшая инстанция!
— Ну, почему же! Есть еще председатель Совнаркома и СТО…
Вечером того же дня Куйбышев разговаривал по телефону с Кремлем. Ленин приказал привести Первую армию в полный порядок и только тогда приступать к освобождению Симбирска.
— Никогда не надо рубить сплеча, а вы не дрова — хорошие головы хотели под топор, — говорил Куйбышев члену Реввоенсовета. — Комиссар Саблин мне на Марата ссылался: дескать, тот хотел казнить триста тысяч аристократов, чтобы спасти революцию. Я тоже сошлюсь на историю. Когда ученого Лавуазье подвели к гильотине, он произнес: «Человечеству потребовалось триста лет, чтобы вырастить такую голову. Палачу нужна одна минута, чтобы снять ее». Вот так-то, товарищ член Реввоенсовета…
Тухачевский читал младшим командирам не совсем обычную лекцию:
— Так что же такое гражданская война? Чем она отличается от войн религиозных, завоевательных?
И отвечал на свои же вопросы. Он говорил о том, что в гражданской войне борются не государства, а классы. Не отрицая вечных истин стратегии, наоборот, руководствуясь этими вечными истинами, командарм указывал на то новое, что принесла война классов.
По его приказу штаб армии создал школу подготовки среднего и младшего командного состава. Из батальонов и рот вызвали красноармейцев, командиров из бывших прапорщиков и унтеров.
— Мы собрали в этой школе самых смелых, самых смекалистых, продолжал он. — Пусть многие из вас пока малограмотны, это не имеет особого значения. Суворов когда-то говорил: воюют не числом, а умением. Чтобы научиться искусству побеждать, мы обязаны узнать стратегию, тактику, фортификацию, топографию, овладеть строевой подготовкой, стрелковым делом.
Командиры слушали его, боясь пропустить хотя бы фразу, и лишь вздыхали, когда попадалось незнакомое слово. Командарм, взявший на себя главный предмет военной науки, называл его «стратегией национальной и классовой».
— Бесконечен в разнообразии своем опыт войн. Со времен Александра Македонского историки описывают сражения, походы, военные хитрости, храбрость, трусость, привычки полководцев. Историки донесли до нас имя Александрова коня, масть мула, на котором ездил Евгений Савойский, крылатую фразу Наполеона по поводу тридцати веков, смотрящих с высоты пирамид. Только об одном не писали историки — о классовой сущности любой войны. Русские генералы всегда гордились аполитичностью своих солдат. «Армия — вне политики», — это проповедовалось из века в век. Генералы не понимают и не желают понимать классовую суть гражданской войны. Нам же надо в походе, на марше, изучать новый опыт войны. Революция не признает окопов. Революция — всегда наступление, всегда натиск! Маневренность и подвижность — основа тактики нашей армии. На сегодняшнем этапе войны надо стремиться к штыковым схваткам, ибо моральное превосходство — у нас. Храбрость красноармейца, мужество командира принесут желанный успех. Сегодня, товарищи командиры, у нас не просто школьный урок, но и военный совет. Скоро, очень скоро мы начнем штурм Симбирска, и в основу нашей операции ляжет идея концентрического наступления…
