Китаец нащупал на стене выключатель. Вспыхнул свет.
– Эврика! – воскликнула заметно захмелевшая и осмелевшая Ольга.
– Давай я помогу тебе, – он усадил Ольгу на пуфик, сам встал на одно колено и принялся стягивать с нее замшевые сапоги.
– Ты живешь один? – полюбопытствовала она, все больше накреняясь вправо.
– Один.
– Не скучно?
С самой юности чужды мне
Созвучия шумного мира,
От рожденья люблю я этих гор и холмов простоту…
– Это ты написал? – наивно спросила Ольга.
– Нет, это Тао Юань Мин.
– Понятно, – с пьяной уверенностью, словно она только и делала, что изучала китайскую поэзию, проговорила она. Танин тонко улыбнулся.
– Тебе не говорили, что ты похож на Киану Ривза? – вдруг спросила Ольга.
«Ну, зафонтанировала. То сидела ни жива ни мертва, то вопросами засыпала!» – иронично подумал Китаец.
– Киану Ривз – это который в «Матрице» снимался? – улыбнулся он. – Нет, не говорили, ты первая это заметила.
Сознание того, что она продемонстрировала завидную способность сравнивать и заключать, заставило Ольгу довольно улыбнуться.
– Но мне говорили, – продолжил Китаец, – что Киану Ривз похож на меня.
Если бы не солидный градус, эта издевка задела бы, возможно, Ольгу за живое или вызвала бы у нее чувство неловкости. Но выпитое шампанское морем уверенности и даже какой-то нагловатой заносчивости плескалось в ее голове.
«Наверное, думает, что безумно нравится мне», – усмехнулся про себя Китаец.
Они прошли в гостиную. Ольгу пошатывало.
– Ой, как у тебя пусто! – разочарованно воскликнула она.
– «Пустота моих комнат бережет тишину и покой…» – снова процитировал Китаец.
– Это опять твой… -…Тао Юань Мин, – напомнил Ольге Китаец, хотя необходимости такой не было – навряд ли имя китайского поэта удержалось бы у нее в голове дольше нескольких секунд.
– Твой любимый поэт? – проявила Ольга любознательность.
– Почти, – загадочно улыбнулся Китаец.
Он пошел на кухню раскладывать по тарелкам привезенный в пакете ужин. Когда он вернулся в гостиную с тарелками, Ольга лежала на диване, запрокинув голову и рассеянно улыбаясь. Она машинально перебирала руками волосы. Висевший у нее на груди крупный кулон из черненого серебра съехал набок. Танин пододвинул к дивану стол, накрыл его скатертью, поставил тарелки с салатом и икрой, фужер для Ольги, потом водрузил бутылку шампанского.
– Открой, пожалуйста, – Ольга привстала, томно облокотившись на локоть.
Китаец, слегка наклонив бутылку, сдвинул с места пробку. Газы с шипением змеи вырвались наружу. Ольга встала и продефилировала на кухню. Китаец проводил ее удивленным взглядом. Вскоре она вернулась еще с одним фужером.
