Глава 2
Старший жрец хмурился, мрачно кривя губы и тряся многочисленными подбородками и массивным брюхом, скрытым под богатыми одеждами.
— И это все, что ты можешь сказать, сэр рыцарь?
Воин, к которому обратились с этими словами, понуро опустил голову, не замечая полной чаши, которую держал в руке. Это был еще юноша, „грохотавший доспехами“, как метко гласила рыцарская поговорка. Тело парня просто не успело вырасти до объемов панциря, который оставил в наследство отец. Если судить по мрачному, суровому лицу, ему рано пришлось взять в руки меч и взвалить на себя многочисленные обязанности. Он, наконец, поднял глаза и достойно встретил взгляд жреца.
— Сожалею, Праведный Сын, но это мое последнее слово. Отец пожертвовал достаточно на Храм в Истаре — на мой взгляд, более великодушно, чем должен был, — но и он не смог предвидеть будущего.
Девушка, что стояла за стулом рыцаря, неожиданно вышла вперед и приблизилась к священнику.
— И, кроме того, отец не предсказал, что однажды Король-Жрец возьмет свои слова, подтвержденные клятвой, обратно.
Они с юным рыцарем были настолько похожи, что сразу становилось понятно — это близнецы. Одинакового роста и веса, они даже искусству фехтования обучались наравне. Только копна длинных пышных волос, которые ниспадали густой волной до самых колен, выделяли сестру. Волосы брата были аккуратно подрезаны по плечи, а усы, как и подобает Рыцарю Соламнии, находились в безупречном порядке.
Но думали и действовали брат с сестрой всегда одинаково.
— Мир, Николь, — произнес брат, дотягиваясь до ее руки, но девушка была уже слишком распалена.
— Пожертвуйте на Храм еще, говоришь ты! Увеличьте славу Паладайна! Но мы увеличим не славу Бога, а твой кошелек!
— Придержи язык, дочь моя, — прошипел старший жрец, впиваясь в нее взглядом. — Ты накличешь гнев Богов!
— Дочь твоя? — задохнулась Николь. Покраснев и сжав кулаки, она сделала еще шаг к жрецу. — Не смей меня так называть! Два человека, имевшие на это право, уже мертвы. Отец, погибший на службе твоего лживого Короля-Жреца, и мать, скончавшаяся, не вынеся мучений и тяжелых невзгод!
Жрец, казалось, встревожился при виде разъяренной девушки, подступавшей все ближе. Он оглянулся на двух телохранителей с гербом Истара на плащах, стоявших у дверей. Чуть успокоившись, а может, вспомнив, что он гость в замке Рыцаря Соламнии, старший жрец вновь повернулся к юноше:
— Я не виню тебя за эту недостойную вспышку, сэр рыцарь. То, что твоя сестра не научилась почтительно говорить с человеком в сутане, не твоя вина, а скорее того человека, который преподавал ей уроки религии и веры.
