Стурм промолчал, быстро стаскивая рубашку.
— Пойдешь к ним — трясина засосет и тебя, — мрачно предупредил Рейстлин.
— Раз у меня есть шанс, надо его использовать. — Стурм напрягал глаза, стараясь лучше рассмотреть дорогу при свете звезд. — Скорее, наберем больших веток, а то долго они не продержатся. Поторопись.
— Но они — воры, Стурм! — воскликнул Рейстлин. — Убийцы!
Стурм притащил первую ветку и перебросил ее к трясине.
— Они — дети Паладайна, — сказал он, пробуя ногой зыбкую почву. — Иди сюда, Рейстлин, мне нужна твоя помощь…
— Можешь убираться в Бездну, — прошипел тот. — Вместе с детьми Паладайна.
Стурм не ответил, глубже уходя в болото. Рейстлин поколебался еще немного, но, видя, что Стурм не собирается отступать, принялся подворачивать край белой мантии, а затем двинулся за будущим рыцарем в отвратительную жижу, пускающую пузыри…
Юноши вернулись в «Последний приют», где Стурм передал связанных и угрюмых «детей Паладайна» шерифу, объяснив их грабительский план. Шериф уныло разглядывал воров: мало того что ему предстояло заняться судом, так еще и надо было объяснить гражданам Утехи, как легко его провели.
— Надо было утопить их в трясине, — проворчал он. — Никто не ощутил бы потери…
— Я ощутил бы, — натянуто ответил Стурм, но шериф, лишь покачав головой, увел заключенных к тюрьме.
Одежды Рейстлина пропитались грязью, в сапогах хлюпало. Он еще держался, но уже чувствовал боль в груди и жар лихорадки в крови. Завтра он свалится на много дней совершенно больной.
Отправившись к брату и обнаружив у того явные улучшения — Карамон больше не считал себя Королем-Жрецом, — Рейстлин сидел у огня, завернувшись в одеяло, и попивал медовое молоко, согревая горло.
— Могу я присоединиться к вам? — спросил подошедший Стурм.
— Да о чем речь, Стурм! — Карамон радостно пихнул ему стул. — Садись и выпей.
— Не смогу остаться с вами надолго — мать будет волноваться, — но я решил задержаться, чтоб извиниться перед Рейстлином.
— За что? — удивленно поднял глаза юноша.
— Я недооценил тебя сегодня вечером, — ответил будущий рыцарь. — Подумал, что…
Он замялся, и Рейстлин закончил за него:
— Ты подумал, что я жалкий трус, который продаст всех друзей, лишь бы спасти свою шкуру.
— Я ошибся, — признал Стурм. — Ты проявил мудрость и храбрость, вызвав мое восхищение.
— Спасибо, — сухо сказал Рейстлин.
Стурм поклонился и встал, собравшись уходить.
— Сэр рыцарь, — позвал юный маг.
Стурм замер, опасаясь очередной насмешки.
