Познания Саркиза, ясность разума, красноречие, самоуверенность и вообще одаренность природная – снова подивили князя. Он слушал и молчал.
– Ну, Бог с тобой! – сказал он наконец. – Верь как знаешь! А со временем я тебя все-таки усовещу и в христианство обращу. А теперь забота иная у меня. Ты мне нужен справить одно важнеющее дело. Кроме тебя, некому справить. Обещаешься ли ты послужить мне верой и правдой, не жалеючи себя… Всем разумом своим.
– Вестимо, ваша светлость… – отвечал Саркиз. – Все, что прикажете. Лишь бы по силе и по разуму пришлось.
– Уговор такой. Ты мне сослужи службу одну, немудреную, а я тебе волю дам. Ну воля – не диво. Ты и у Саблуковых жил как родной… Ну, я тебе обещаю пять тысяч рублей деньгами, чин, зачисление на службу и невесту из моих крестниц с приданым… Довольно или еще набавить?..
Красивое лицо Саркиза вспыхнуло и пошло пятнами, а губы дрогнули.
Вельможа попался ему на пути и хочет, стало быть, его «человеком» сделать. То, о чем он все мечтал втайне. Ведь это – все… Это дверь ко всему… Остальное уж от него самого зависеть будет, от его воли, умения, настойчивости.
– Что прикажете? Какое поручение? – спросил калмык глухо, от внутреннего волнения и бури на душе.
– А это, братец ты мой, теперь расписывать долго, да и пояснить с оника мудрено… Скажи я тебе, в чем дело, – ты не сообразишь и заартачишься, а с тобой ведь не совладаешь. Вишь ведь ты какой кованый, из-под молота уродился. А силком тоже нельзя заставлять… Дело не такое. Мы вот с ним все обсудим, – показал князь глазами на Баура, – а он уж тебя сам научит всему и приготовит потихоньку. Ты мне только обещай душу в дело положить, помня уговор… Поручение мое тебе – для меня вот какое дело! Сердечное дело… А уж что я тебе обещал – это все свято исполни… Ну… Обещаешьея?..
– Могу ли? Сумею ли? – смутясь в первый раз, отозвался Саркиз, недоумевая и уже опасаясь, что князь надумал дело мудреное.
– Отсюда, из Питера, – вдруг сказал князь, – один до Вены или Парижа, не зная иноземных наречий, – доедешь?
– Доеду! – быстро и самоуверенно выговорил Саркиз, как если бы ему сразу стало легче.
– Посланцем моим ко двору монарха Римской империи возьмешься ехать?
– Что ж? – выговорил Саркиз, подумав. – Если мне переводчиков дадут… да поручение разъяснят, отчего не ехать?
– Да ведь надо не калмыком являться, надо уметь себя держать; не дворовым из-под Казани и не скоморохом, а моим наперсником. Надо быть важным да гордым, чтоб рукой не достали… Можешь ли ты на себя напустить этакую амбицию не по росту? – шутя произнес князь.
