– Это мне известно, – произнес Блейк с тенью обиды. – Я же не дилетант.
Существуют и другие факторы, повлиявшие на мои выводы. К сожалению, вы так много говорите что у меня не было возможности рассказать о них.
Кэрмоди пришлось рассмеяться: – Я? Много говорю? Я только вставил парочку слов. Но ничего. Прошу прощения за излишнюю болтливость. Так о каких факторах вы говорите?
– Ну так вот, несколько членов экипажа сходили на разведку и принесли сотни различных насекомых, и, естественно, у меня не было времени ни на что, кроме беглого осмотра. Ни одно из этих насекомых не было личинкой, в земном понимании этого слова, только взрослые особи. Когда я это заметил, я осознал еще одну вещь, которую мы все видели, но не обращали на нее внимания; может, потому, что увиденное нами и так уже слишком сильно потрясло нас, а может, потому, что не хотели присматриваться. Мы не видели молодняка среди зверей.
– Это меня озадачивает, даже немного пугает, – произнес Кэрмоди. – Кстати, вы можете отпустить мой локоть, я с охотой последую за вами и без этого. Но куда же мы идем?
– Мы уже пришли.
Блейк остановился перед деревом с красной корой, высотой сотни в две футов. Он указал на большое дупло в стволе, на высоте около двух футов над землей.
– Это отверстие – не повреждение, нанесенное каким-то животным. Это явно особенность строения ствола.
Он посветил фонариком в дупло. Кэрмоди сунул голову внутрь. Увиденное заставило его призадуматься.
– Там, должно быть, тонн десять какого-то желеобразного вещества, – произнес он. – И в нем груда костей.
– Куда бы вы ни пошли, всюду эти желейные деревья, как мы их теперь называем, – сообщил Блейк.
– И в половине из них покоятся кости животных.
– Что они собой представляют? Разновидность венерианской мухоловки? – поинтересовался священник, непроизвольно отшатнувшись. – Нет-нет. Не может быть. Вы бы не позволили мне совать туда голову. Или это дерево, подобно многим, находит теологические предметы неудобоваримыми?
Блейк рассмеялся, но вскоре снова стал серьезным.
– Я не знаю, ни почему кости находятся в дереве, ни для чего служит желе, – сказал он. – Но я могу рассказать, как они оказываются там. Понимаете, во время полета с целью создания карты мы стали свидетелями охоты местных хищников. Увидев парочку таких созданий, мы обрадовались, что не пошли по земле, хотя у нас и были средства защиты. Один из них, размерами превосходящий бенгальского тигра, напоминал бы леопарда, если бы не большие круглые уши и пучки серой шерсти на лапах. Другой же – млекопитающее десяти футов росту с черной шерстью и головой медведя – был похож на тираннозавра. Оба они охотились на зебр, многочисленных антилоп и оленей. Можно было бы предположить. что охота на столь быстроногую добычу должна развить в хищниках проворность и ловкость, но это не так. Эти хищники – самые ленивые и неповоротливые плотоядные, которых я когда-либо видел. Когда они атакуют, они не подкрадываются, чтобы потом совершить молниеносный смертельный прыжок. Они нагло подходят к стаду, рычат несколько раз и ждут, пока большая часть стада разбежится, затем выбирают одно из вялых животных, отказывающихся удирать, и убивают его. Те же, кого пощадили, все равно продолжают пастись. Они даже не испуганы видом того, как хищник пожирает их сестру. Нет, им лишь чуть-чуть не по себе.
