Итак, мы с основанием можем сказать, что Араратская земля — благословенна.
«По прошествии сорока дней Ной открыл сделанное им окно ковчега… и выпустил голубя. Но голубь не нашел места покоя для ног своих… И помедлил еще семь дней, и опять выпустил голубя. И голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот свежий масличный лист во рту у него. И Ной узнал, что вода сошла с земли».
С того времени образ голубя с масличным листом в клюве стал символом Божией благости и мира с Богом.
Мы можем догадываться, что Дух Святый, явившись при Крещении Господа нашего Иисуса Христи «в образе голубином», этим образом напоминал людям о часе Божией милости после Потопа. Так внешне по-разному, но внутренне сродно, в обоих случаях Господь «водою потопляет грех», и при обоих событиях является голубь.
И каким тягостным кощунством ощущаем мы то, что в наше время этот святой символ стал символом гнусной карикатуры на мир, символом лживой пропаганды Божиих врагов.
«К первому дню первого месяца иссякла вода на земле. И открыл Ной кровлю ковчега, и посмотрел, и вот обсохла поверхность земли… И устроил Ной жертвенник Господу,… и принес во всесожжение на жертвеннике».
На благословенной Араратской земле вознеслась к Господу эта первая жертва человечества, после карающего гнева наступил час милости и благоволения Божиего.
Интересно сравнить это краткое описание Библией жертвы Ноя после потопа с описанием, хотя и ближайшего к Библейскому, но уже языческого повествования о том же моменте в Вавилонском мифе.
Вавилонский Ной — Утнапиштим рассказывает [Современные семитологи сводят оба имени к одному. Напиштим или Ноепиштим, значит «Выручатель, спасатель жизни», Ной-Ное — просто выручатель]:
«Когда наступил седьмой день, я вывел голубя и отпустил его, улетел голубь, покружился, места не было, и он вернулся… Я вывел ворона и отпустил его, полетел ворон и увидел высыхание воды. Он ел, каркал и не вернулся. Я вышел на четыре ветра и совершил возлияние, я произвел воскурение на вершине горы. Я установил семь и семь курильниц и под ними насыпал тростник, кедр и хворост. Боги почуяли запах, боги почуяли благоухание, боги, точно мухи, собрались над жертвенником…»
Мы не будем останавливаться на отталкивающем образе богов, как мух, собирающихся над жертвенником. Мы понимаем, что вавилоняне не представляли себе своих богов в виде мух, как мы не представляем себе Духа Святого голубем. Это — образы. Но какой привлекательный образ тут, и какой отталкивающий там.
