Начиная с Декарта, европейская мысль абсолютно разводит человека и животное. Однако для Аристотеля, для ранних отцов Церкви, и даже для Библии, между всею тварью Божиею есть некоторое сродство, и у животных есть душа, но душа еще неразумная, бессловесная, безлогосная. Возможно, что именно такая безлогосная душа была у той «глины», в которую позднее Господь вложил Свое дыхание.
«И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт. 2:7). Смысл этого текста не так очевиден, как кажется на первый взгляд. Стоит обратить внимание на его буквальный смысл. Бог вдувает дыхание жизни не в лицо, а в ноздри человека… В русском тексте, несмотря на очевидное окончание множественного числа — им — в еврейском тексте — слово жизнь написано все же в единственном числе — «дыхание жизни»). У человека несколько жизней не в смысле переселения души, не в смысле множества попыток (как у компьютерного игрока).
Но в человеке много уровней жизни — есть жизнь физическая, животная, психическая, есть жизнь Божественная, духовная. Святитель Феофан говорит, что в человеке есть пять уровней, сторон или «степеней» жизни — телесная, душевно-телесная, душевная, духовно-душевная и духовная, и дальше поясняет так: «Пять ярусов, но лице (личность) человека, одно, и это одно лице живет то той, то другою, то третьею жизнью…» Христианин должен, неся в себе эти пять уровней, пять ярусов жизни, научиться всеми ими владеть, и владеть в надлежащей гармонии, так, чтобы не нижние этажи звучали в нем наиболее сильно, а верхние. В этом, собственно, и заключается задача аскетики — научиться собирать свою душу так, чтобы она звучала единой слаженной симфонией, чтобы самые высокие ноты не заглушались низкими.
Наконец, говоря о космической эволюции, нужно заметить следующее. С точки зрения Библии процесс творения мира, несомненно, происходит так, что он растянут во времени, и в этом процессе происходит взаимодействие Бога и мира. Однако на вопрос о том, как оно происходит, точного ответа не существует, отчасти потому, что с богословской точки зрения нельзя автоматически переносить наше знание о современных законах мира по ту сторону грехопадения. Это не есть некоторый догмат православного богословия или обязательная норма православной мысли, но такой мотив присутствует в мысли святых отцов.
