Главный между тем продолжал:
– А господина Ланберга скоро можно ждать в гости. И не одного – понимаешь, о чем я?
Зосимов понимал.
– Что, Дмитрий Анатольевич, будем расширяться?
– Да, голуба, пора. Наше с вами предприятие набирает обороты. Сеть доставки отлажена, деньги из Осло текут на наш счет, оттуда – нужным людям, которые довольны и сыты... Что ж, пора выходить, так сказать, на мировую арену. А пока нужно позаботиться о том, чтобы нашим дорогим гостям понравилась наша скромная обитель. Я буду отзванивать в банк, а вы отдайте нужные распоряжения, готовьте там апартаменты, закупайте вина...
– Осмелюсь напомнить, Дмитрий Анатольевич, что у нас битком...
– Какого хрена вы мне голову забиваете такими пустяками? Битком – так всех на фиг!
– Ну, как же – клиенты, проплачено...
– Это вот эти гопники во главе с уголовниками – клиенты? Не смешите меня, Зосимов! Я ясно выразился – всем до свидания. А будут возражать – позовешь меня...
Зосимов молча поднялся и пошел исполнять повеления великого и ужасного.
* * *
Переодевшись в светлую униформу, стилизованную под русскую народную одежду, только более функциональную, Дима приступил к исполнению своих не шибко интересных обязанностей. Натереть паркетные полы в коридорах, убраться в туалетах, после обеда пройтись по гостиным и холлам, сменить цветы, вымыть пепельницы, расстелить новые салфетки и разложить в комнатах отдыха свежие журналы.
При этом от него требовалось быть тихим, незаметным, не попадаться жителям санатория на глаза, а потому действовать ему предстояло только ранним утром, после обеда, когда все отдыхали, или же глубокой ночью. Он мог уходить после смены домой или же ночевать в крошечной комнатенке для хранения инвентаря.
После первого дня работы, который прошел под пристальным наблюдением кастелянши, Дима был отмечен как работник исполнительный, а самыми ценными качествами, которые были у него выявлены, оказались молчаливость и безропотная покорность.
Поэтому он очень приглянулся его непосредственной начальнице, и с ее подачи управляющий дал Диме «добро» остаться здесь на какое-то время.
Вечером его отпустили домой, и он на попутке добрался до домика стрелочника, где свалился от усталости и уснул крепким сном.
Так продолжалось недели две. За это время Диме не удалось узнать ничего интересного. Он общался только с различными швабрами и тряпками и видел исключительно обслуживающий персонал, который с такими же озабоченными лицами носился по коридорам, с рвением выполняя свою работу. Поводов общаться с ними у Красникова так и не возникло.
