В кармане у Димы лежали полученные почтовым переводом деньги, которые прислала ему мама. Денег было жаль: они предназначались для покупки новых зимних ботинок – у старых лопнула подошва, и в трещины набивался и таял снег. Однако думал он недолго. Подошел к машине, тихо, но настойчиво постучался в боковое стекло.
Хмурый спросонья водитель высунулся из-под газеты и мутным взглядом уставился на юношу. Дима жестом попросил открыть окно.
– Чего тебе? – зло спросил водитель через стекло, причем речь его снаружи напоминала немое бормотание рыб.
Дима достал из кармана доллары и помахал перед стеклом. Взгляд водителя стал более осмысленным. Он нажал на стеклоподъемник. Дима тихо спросил его сквозь образовавшуюся щель:
– Вы не могли бы мне помочь? Понимаете, мне нужно проехать вон за той желтой машиной так, чтобы никто ничего не заметил. Я плачу.
Водитель, видимо, обладавший авантюрной жилкой, внимательно посмотрел на машину, потом на молодого человека, потом на деньги в его руках, кивнул и полез открывать дверь с противоположной стороны.
Когда Дима устроился на переднем сиденье рядом с водителем, тот спросил:
– Далеко ехать, что ли?
– Не знаю, – честно признался Дима.
– Ясно, – удовлетворенно кивнул водитель и больше не произнес ни слова. Они молча ждали, пока из проходной клиники не показался высокий человек и не направился к инкассаторской машине.
Водитель вопросительно посмотрел на Диму, тот кивнул, и они тронулись, пристраиваясь в хвост идущей впереди машине.
* * *
– Как это – нет? А где есть? – допытывался я.
Вахтерша посмотрела на меня еще раз:
– Я же вам сказала русским языком – ключа нет.
– Да я понял. Мне интересно, где он и когда будет?
Она обратила на меня внимания не больше, чем на жужжащую муху. И откуда в нашем чудесном учреждении берутся такие работники? Я решил, что, если она по-хорошему не захочет, я отниму у нее эти нитки и отведу к Штейнбергу в доказательство того, что не один я здесь такой фиговый работник.
Женщина, видимо, поняла, что уходить я не собираюсь, и поэтому недовольно сказала:
– Ключи от архива забрал главврач, а то слишком много народу там бывало – превратили архив в проходной двор, – ворчала она.
– И давно ключи у главврача? – вкрадчиво поинтересовался я.
– Со вчерашнего дня, – ответила она, искренне надеясь от меня отвязаться.
Я был разочарован: все так замечательно начиналось – и вот. Идти к Штейнбергу за ключом было равносильно тому, чтобы лезть в клетку со львом добровольно и не оставив завещания.
