Захарович вылез из вездехода и вернулся к костру. Москвич был доволен – все шло по плану. Японец уже на прииске, завтра там будет и он сам. Алексей Лопатников представит его старшему брату, и комбинация перейдет в заключительную стадию. Главное, нигде не ошибиться – аккуратно, не напортачив, нейтрализовать старшего брата и надавить на младшего. Захарович еще раз подумал о том, все ли они с Токудзаки предусмотрели. Чтобы соблюсти хотя бы какую-то тень законности, хозяином прииска они окончательно решили оформить Алексея Лопатникова. Он должен дать согласие – иначе на него падет подозрение в смерти брата. Как это устроить, Захарович уже знал. Правда, идея была не его, а Токудзаки, но это служило на пользу делу.
Подумав о японце, Захарович восхищенно покачал головой. Да, вот это человек! Посмотришь со стороны – соплей перешибить можно, но зато какая голова! Настоящий азиат – хитрый, изощренный. Что и говорить, хорошее наследство ему от отца досталось!
Сизоку Токудзаки и в самом деле был для Захаровича чем-то вроде наследства. Его отец во времена Лаврентия Берии служил в МГБ – том самом ведомстве, наследники которого потом назывались КГБ, а сейчас ФСБ. В те самые далекие времена Михаил Захарович вербанул только что вышедшего с зоны Сизоку Токудзаки – зачем отец это сделал, Захарович до сих пор не совсем понимал. Тогда ценности японец собой не представлял никакой – нищий, полуголодный, без родственников, друзей и знакомых. Хотя... Кто знает. Про те времена отец ему рассказывал скупо, а Токудзаки и вовсе отмалчивается. Может, и был какой-то смысл в вербовке бывшего японского военнопленного.
В общем, так или иначе, за кое-какие поблажки и дополнительный паек, – а в те времена это было важно, – Токудзаки согласился работать на МГБ. Он дал все положенные подписки, получил оперативный псевдоним и успешно работал до тех пор, пока Михаил Захарович не уволился из «органов». Увольняясь, он сумел воспользоваться тем обстоятельством, что своих стукачей каждый опер никакому начальству не выдает, работает с ними только сам, лично. Вот Захарович и прихватил с собой агентурное дело Токудзаки. Опять-таки – зачем отцу это понадобилось, Андрею Захаровичу было не очень ясно. Может быть, он просто почуял, что от этого человека будет впоследствии немалая польза. В общем, так или иначе, но они сотрудничали и после выхода отца на пенсию.
А после его смерти агентурное дело Токудзаки по наследству перешло к сыну – Андрей Захарович продолжил карьеру отца. Правда, работал он не в КГБ, а в прокуратуре, сначала в Магаданской, а потом был повышен и переведен в столицу, в Генпрокуратуру, где и работал до сих пор. Захарович с одной стороны держал Токудзаки на «подписке», а с другой – пользовался его связями на исторической родине, плюс – возможностями иглотерапевта для сбора информации. Ну и сам оказывал японцу кое-какие услуги, в том числе пару раз обеспечил и самую натуральную крышу. Столичному прокурорскому работнику было совсем не трудно одним-единственным телефонным звонком в Магадан пресечь наезды на иглотерапевтический кабинет японца или еще какие-нибудь обрушившиеся на того неприятности – от наезда местных криминальных структур до проверок налоговой инспекции. В общем, выгода было обоюдная.
