Лопатников подошел к краю обрыва и посмотрел вниз.
– Нет там никакого медведя.
– Его, наверное, река унесла! – сказала девушка. – Папа, правда был медведь. А этот человек меня спас! Скажи Антону, чтобы убрал автомат!
В этот момент из леса вышел Череп, держа руки за головой.
Следом за ним шли охранники с прииска, Лопатников-младший и злобно рычащая собака.
– Этот тоже тебя спасал? – спросил у дочери Лопатников, кивнув на Черепа. Он все еще не остыл, и голос его звучал почти зло.
– Нет, этого не было.
– Андрюха без оружия был, сами же видите, – сказал Колыма. – Что, ему с голыми руками на медведя бросаться?
– Папа! Отпусти их!
Лопатников несколько секунд раздумывал, потом кивнул Балякину, и тот опустил автомат. Причин не верить дочери у Лопатникова не было, хотя вся эта история с упавшим в воду медведем и казалась ему очень подозрительной.
– Можешь опустить руки, – сказал Лопатников подошедшему Черепу. – А вы можете убрать трещотки.
Охранники отвели стволы автоматов от блатного, но убирать оружие за спину не стали. Коля Колыма поднялся с земли, протянул руку к своему карабину, но Лопатников быстро отбросил его ногой в сторону.
– Слушай, что-то я тебя не пойму, – сказал Колыма, глядя в глаза Лопатникову. – Я твою дочь от смерти спас, а ты не то что спасибо не сказал, так еще и ведешь себя как-то слишком борзо. Ты что, не веришь ей? Зачем ей врать?
– Мало ли, – не отводя взгляда, ответил Лопатников. – Запугали девку, вот она вас и выгораживает.
– Ты думаешь, что говоришь?! – возмутился Колыма. – Вас здесь пятеро и все при пушках, а нас двое и с голыми руками! Стоит ей кивнуть, вы нас в расход пустите! Чем мы ее могли так запугать, чтобы она и сейчас нас боялась?
– Дружками, например. Сказали, небось, что найдут и отомстят. Я вашу уголовную натуру хорошо изучил, а в благородных блатных что-то не верю.
– С чего ты взял, что мы блатные?
– А кто?! Шаолиньские монахи заблудившиеся? Ты на ручки-то свои посмотри, там вся твоя биография прописана!
Рассказывать про то, что татуировки это просто память о невинных детских шалостях, смысла не было, и Колыма не стал спорить.
– Тебе-то какая разница? Я твою дочь спас...
– Папа, он правду говорит! – Девушка успела немного прийти в себя и говорила почти спокойно. – Честное слово, папа! Если бы не он, ты бы меня уже не увидел. Отпусти его, я очень тебя прошу! – Даша шагнула вперед и взяла отца за руку.
Несколько секунд Лопатников молчал, а потом, опустив глаза, буркнул:
