– Нэхату Эрэкович, а давно ваш народ здесь живет? – спросила Даша.
– Давно, – коротко ответит якут. И, словно поняв, о чем подумала девушка и почему задала такой вопрос, продолжил:
– Старатели твоего отца нарушают договор. Они расчищают свои делянки на земле, которая издавна принадлежала саха.
– Кому принадлежит? – переспросила девушка.
– Саха. Так мы сами себя называем. Якуты – это русское слово.
– Я очень постараюсь уговорить отца, – сказала Даша.
– Ты хороший человек, – задумчиво ответил Нэхату. – И хорошо будет, если тебе это удастся. Если старатели не перестанут взрывать землю и портить реку, добра не будет. Плохая примета – разозлить духов тайги. – Голос старика звучал совершенно серьезно.
– Духов тайги? Каких духов? – недоуменно спросила девушка.
– А ты что, думаешь, тайга это просто большой лес, с которым русские люди могут делать все, что захотят? Нет... Тайга живая, и она может жестоко отомстить тем, кто ее обижает. Она древнее, чем города, древнее, чем люди вообще. Опасно ее обижать.
Даша пожала плечами. В духов тайги она совершенно не верила, но спорить об этом считала неправильным. Верит человек во что-то свое, и пусть верит. Тем более... Даша посмотрела по сторонам – на могучие лиственницы, заросли можжевельника, вывороченные из земли корни деревьев, похожие на исполинские оленьи рога, на шевелящиеся от легких порывов ветра листья. Да, пожалуй, живя здесь долго, трудно не поверить во что-то в таком роде. Тайга и правда выглядит живой. И даже разумной.
– Духов тайги папа не испугается. Но, может быть, я сумею объяснить ему, что может стать опасен конфликт с вами, – сказала Даша.
«Хорошая девушка, – подумал старый якут. – Как только отец не боится держать ее на прииске, среди всего этого отребья? Хотя... Он же там хозяин, наверняка того, кто рискнет его дочь обидеть, ждет очень печальная участь. Вон как они с ней разговаривают вежливо. Что ж, мне это только на пользу...»
