- Какое милое растение, - внезапно сказала мать, глядя на засохший сучок в цветочном горшке, который сиротливо притулился на кухонном подоконнике.
Жанна никак не могла решиться его выбросить: на сучке сохранилась пара зеленых черешков, доказывавших, что цветок ещё жив. Но и не поливала уже несколько месяцев, потому что это потребовало бы от неё чрезмерных усилий.
- Правда, милое? - переспросила Жанна и внезапно развеселилась.
Это и впрямь было смешно: нарочито избегать неприятных разговоров о запущенном доме, о распавшемся браке, о засохшем цветке. Ложь и недомолвки - вот самый приятный стиль общения даже между близкими родственниками.
- Почему ты решила назвать девочку Бьянкой? - перевела разговор на другую тему мать.
- Потому, что шел снег, - совершенно серьезно ответила Жанна. - И ещё потому, что мне показалось забавным дать такое имя.
- А вот твой отец хотел бы, чтобы внучку назвали Жюли, - сухо заметила мать.
- Понимаю. Но на самом деле имя выбрал Марк.
Еще одна ложь, ещё один грех. Но так действительно легче жить.
- Здесь какой-то странный запах, - вдруг заявила мать, и Жанна медленно похолодела.
Как она могла забыть о том, что великолепное обоняние всегда было скромной гордостью этой женщины! А если Жак по каким-то причинам сказал неправду? Сейчас все раскроется.
Мать подошла к сундуку, стоявшему возле стены, и неодобрительно сказала:
- По-моему, ты хранишь в нем грязное белье. И, насколько я тебя знаю, не первый год. Столько сил я положила на то, чтобы приучить тебя к аккуратности...
Жанна привычно отключилась и подумала, что худшего, слава Богу, все-таки не произошло. Сундук остался на месте. А белье... В конце концов, оно может полежать ещё какое-то время.
Когда мать, наконец, уехала, Жанна взяла чашку и обильно полила цветок. Лори серьезно следил за ней.
- Думаешь, я его убила? - спросила Жанна, присев на корточки перед сыном. - Он умирал от жажды, а я дала ему воды. Можно умереть от такого шока, правда? Но вообще-то убивать не страшно, поверь мне. Страшно бояться убить.
Мальчик промолчал.
Иногда ей казалось, что причина краха её интимной жизни - в неумении сочетать духовную и физическую близость. Она не могла понять, как люди умудряются преодолевать подобные препятствия. Физическая сторона брака внушала ей отвращение, она с радостью забеременела в первый раз, поскольку это давало ей желанную передышку. А когда "отсрочка" закончилась, её отношения с мужем стали стремительно ухудшаться: новая беременность уже ничего не могла исправить.
