И сейчас же вырыли в нем окопы (кроты, кроты), улепетывая в четыре руки каждый до своей собственной казармы.
Ночь, мороз, все казармы без стекол, и ручка от двери на сопке обнаружилась.
– Где этот мудак?! - орал заслуженный особист, бесноватый майор.
Олега нашли и вставили ему по самые помидоры.
Белая рубашка, галстук, бильярд…
Гоша - волнистый зеленый попугай, мальчик, и живет он у соседей. "Я - мальчик!" - иногда ни с того ни с сего говорит Гоша, и еще он говорит кучу всяких слов.
Например, "Абра-кадабра!" и "Все это чушь собачья!".
Как он выуживает эти слова из окружающего информационного поля, неизвестно, а известно только то, что "Гоша хороший" от него полгода добивались.
И правильно, потому что Гоша - совершенная дрянь, а, значит, сказать, что он хороший, - погрешить против истины.
В доме он не дает слушать музыку, танцевать, садится на люстру и умудряется всех переорать.
Любит он только одного человека - соседскую девочку Наташу, которой он, растекаясь от любовного чувства, каждое утро принимается расчесывать клювом брови, а если Наташа отправляется умываться, летит за ней, садится на раковину и пытается под струю воды подставить попеременно то одно, то другое крыло, а когда она начинает делать уроки, пристраивается рядом, стараясь ухватить шариковую ручку за самый шарик.
Если это ему удается, ручка чертит в тетради прямую по диагонали.
Он обожает муку.
Если ее рассыпают на столе в надежде замесить из нее тесто, Гоша, тут как тут - немедленно пытается в ней искупаться.
Однажды он залетел за пирогом в горящую духовку и, обмахревший, вылетел из нее в один момент.
Кошек он не боится. Собак тоже. Как-то к ним зашла подружка Наташи с таксой Светой.
Гоша спикировал таксе на башку и клюнул ее, отчего такса чуть не рехнулась.
Однажды его потеряли, искали в квартире два часа, а он сидел на спине у Наташи, уцепившись за кофту лапами и клювом и распластав крылья - этакий одноглавый символ России.
И еще Гоша ко всем лезет в тарелки. Он и ко мне залез, когда меня пригласили на день рождения к Наташе.
Гоша непременно хотел склевать у меня весь рис. Я выставил вперед палец, желая отодвинуть нахальную птицу.
Мой палец уперся ему в грудку. Гоша растопырил лапы и расставил крылья, пытаясь сохранить равновесие. При этом он верещал что-то возмущенно на смеси человечьего и попугаячьего языка. Получалось что-то вроде: "Че-ты-рррр-всчи-кры-чи!"
Сильно я на него не давил, но попугай не отступил ни на шаг.
