Конец связи.
Он дотронулся до другого кода на пульте, теперь уже не беспокоясь о безопасности линии.
– Сарэк, – сказал он снова. – Меня неофициально вызывают.
Организуйте обычный транспорт и распределите мои визиты между Сваид и ТгАимну.
– Принято, – ответил атташе. – Уже занимаемся. Какое объяснение дать Федеральному совету и иммиграционным, властям?
– Политические дела, – сообщил он.
И, почувствовав любопытство ТгЛай, добавил.
– Созван конгресс. Я должен там выступать. Последовала пауза.
– Об этом ничего не было в дипломатической почте сегодня утром.
Возможно, имел место недосмотр.
– Нет, недосмотра не было. Мне об этом только что сообщили.
Подробности будут в следующем пакете. Проведите пресс-конференцию и сделайте заявление, как только у вас появится официальный перевод.
– Да, сэр.
– Конец связи.
Полномочный посол Вулкана в Объединенной Федерации планет и на Земле отвернулся от экрана и медленно повернулся лицом к окну. В тишине свет и тепло словно текли потоками в комнату. Сарэк откинулся на спинку и прикрыл глаза, стараясь слиться с этой тишиной. Но попытка эта была неудачной, спокойствие оказалось иллюзией. Его сознание пребывало в состоянии хаоса. Он бы смутился от этого, если бы не знал, что этим только усилит хаотичность мышления.
"Если я потерплю неудачу, – думал он, – моя честь будет запятнана, и семья будет носить эту печать вечно. Все откажутся от нас. Если я преуспею, честь не пострадает, совесть будет чиста. Но мой дом будет разрушен. А Земля…"
Он открыл глаза. За окном небоскреба, в потоке горячего воздуха парил краснохвостый ястреб. Далеко за ним, в голубом небе, кремовобелые облака, словно вырезанные из картона, тянулись вдоль горизонта, меняя свою форму, "Земля будет мертва для нас", – подумал Сарэк и встал, чтобы сделать звонок, которого он долго избегал.
* * *
Взгляд из космоса в глубину атмосферы, в которой рождаются штормы и ветра, открывает чудесную перспективу. Бесконечная темнота, подчеркнутая звездами, давит на нежную оболочку из воздуха, стеклянный пузырь с примесями белого, поблескивающий в тех местах, где его касается своими лучами солнце, голубизна океанов проглядывает сквозь робкую пелену тумана. Хрупкая, неясная вещь, произведение искусства, круглое и совершенное, но вечное ли? С огромной высоты космической орбиты кто-нибудь спокойно может уронить Землю на пол тьмы и разбить ее. Так и тянет ступать неслышно, говорить шепотом, чтобы не потревожить того, кто несет эту игрушку, кто бы он ни был, чтобы он ее, не дай бог, не уронил. Этот вид – широкий изгиб планеты, голубой, коричневый, зеленый, в белой паутинке, Спок предпочитал всем другим на экране, когда оставался в одиночестве на мостике. Он находился практически в одиночестве уже около шестнадцати дней, за исключением кратких визитов ремонтной команды и сослуживцев. Было любопытно, что даже находясь в отпуске, они не могли оставаться долгое время вне корабля.
