«…Указом Главнокомандующего Северо-Западным сектором защиты курсанту Владиславу Попову присвоено звание лейтенанта воздушного флота…»
«Служу Родине!» — Что с голосом? Почему так трудно произнести привычную короткую фразу. Почему комок застрял в горле? А, вот мои сто грамм, за первые звезды. Спасибо, брат, теперь мне стало гораздо легче. Нет, сегодня не место для слез. Я сделал это… Я, лейтенант. И буду летать!
— Да, сынок, — комок в горле, он тут, никуда не делся. Он всегда тут. Мешает произнести простые слова. Но я справляюсь с собой. — Да, сынок. Ты будешь пилотом. Я научу тебя летать…
— Дэн, — рядом неслышно появилась Мария, и тут же на лице сына обиженное выражение. Похоже, он заранее знает, что сейчас скажет мать. Дэн, тебе надо собрать игрушки, а потом, думаю, надо ложиться спать.
— Ну мама! — в глазах слезы.
— Я помогу тебе, сынок. Маму надо обязательно слушаться.
Мы вместе идем в детскую комнату, я улыбаюсь, глядя на то, что у парня разбросано по полу. Все пацаны играют в войну, это у нас в крови. Но мой всегда летает над полем боя. Вот и сейчас, поверженные танки и орудия разбросаны по толстому ковру с термоподогревом, а маленькая серебристая машина — обычная крылатая птица из прошлого века — совершила посадку на диване. Пилот вернулся из боя и привел машину на аэродром.
— Давай убирать все это, Дэн! — говорю ему. — Завтра еще поиграешь, хорошо?
— Пап, а ты завтра тоже вернешься пораньше?
— Еще не знаю, сынок…
Я знаю, что завтра я вернусь. На взлетном поле еще осталось несколько машин с эмблемой скорпиона на брюхе. Я не вернусь тогда, когда все эти машины будут уничтожены. Тогда придет очередь для последнего боя…
* * *
— Влад, ты сегодня не похож сам на себя, — она не спрашивает, даже не ставит знак вопроса в конце предложения. Это ответ. Мария всегда такая она четко и безошибочно угадывает мое настроение. Для того и уложила сына спать пораньше, чтобы осталось время поговорить…
— Ты был таким лишь однажды, помнишь? Три с половиной года назад, когда вот так же пришел домой, но ничего не рассказал, только напился…
— То был особый день, — скупо отвечаю ей. Я знаю, о чем она.
— Сегодня тоже особый день?
Молча киваю в ответ. «Только я не могу напиться…»
— Расскажешь? — она кладет голову на плечо, знает, что в такие минуты я не люблю, чтобы кто-то смотрел мне в глаза.
— О чем? — горько усмехаюсь я. — О том дне или о сегодня?
— Как тебе будет удобнее, — ладонь тихонько скользит по колючей щеке. Я никогда не бреюсь в дни вылетов. Эту неделю, от и до, я буду зарастать…
