Гринер вытянул шею.
— Что там?
— Король прибудет в гости через двадцать минут. — Тео нахмурилась, оглядев себя. — Конечно, он ко многому привык, у королей железная выдержка, но это, по моему, слишком… пойду переоденусь.
Этим утром, отдавая дань столичной моде, она напялила на голову соломенную шляпу, чтобы жаркое солнце не обожгло щеки, а в остальном своем наряде отдалась на волю судьбы, то есть — что первое попалось под руку, то и надела. Правда, Гринера поначалу слегка шокировали кружевные панталоны, но большая часть их скрывалась шелковым халатом в крупную хризантему (явно из Араханда), так что беспокоиться было не о чем. Но короля обижать таким домашним видом не следовало.
— И, кстати… — Тео, уже стоя в проеме двери, ведущей на кухню, озорно подмигнула ученику. — У тебя на носу пятно от орехового сока.
И она исчезла в доме, а Гринер только и успел заметить, что нос у нее абсолютно чист. Почесав свой собственный, он понял, что в очередной раз стал жертвой специфической части обучения под названием "юмор".
За двадцать минут, остававшиеся до приезда короля, Гринер сумел совершить чудо — он избавился от коричневого пятна на носу. Правда, для этого пришлось использовать жесткую щетку для мытья посуды (соответствующего заклинания Гринер не знал), и теперь нос юноши был не коричневым, а ярко-красным. Он даже успел причесаться и теперь стоял на парадном крыльце, высматривая вдали всадников.
Тяжелая дверь с железным кольцом посередине глухо заскрипела, приоткрываясь, и в проеме возникла слегка приведенная в порядок голова Тео.
— Ты что здесь делаешь, позволь спросить?
— Встречаю короля…
— Хех, дурачок. Пойдем на кухню.
Гринер последовал за магичкой на кухню, и, следуя ее примеру, уселся за большим столом. Его наставница и впрямь приоделась ради такого случая — расшитый серебром черный камзол, белая рубаха, скрипящие кожаные штаны ("самый писк, когда кожа при ходьбе скрипит" — говаривала она) и сапожки, блестящие так, будто над ними неделю трудились две роты чистильщиков обуви. Гринер посмотрел на Тео, в поисках подсказки, и решил все делать, как она.
А магичка развернула стул, уселась на него верхом и принялась пялиться в картину, висевшую на стене — на ней был изображен Его Величество Дориан Второй, при параде, с мечом наголо и высокомерным взглядом.
Гринер не особенно любил портреты, в основном потому, что те, которые висели в верхнем коридоре, плевались, стоило ему пройти мимо. А этот, огромный, в полный рост, так вовсе нагонял на него страх тем, что находился в неподобающем месте, что позволяло предположить какие-то зловещие тайны. Гринер вырос при замке и прекрасно знал, что картины должны висеть на стенах специальных галерей, в крайнем случае — в кабинете.
