Сделав для виду пометки в блокноте, Максимов пошел по коридору к залу периодики. Свернул за угол и сбавил шаг. У окна стоял высокий пожилой мужчина и тихо о чем-то беседовал с молодым человеком аспирантской наружности. Завидев Максимова, мужчина кивнул ему как старому знакомому.
«Ясный ум, хорошее здоровье и чуточку педант», — определил Максимов, он долго учил себя с ходу давать характеристику человеку, но непременно трехсоставную. Сначала получалось с трудом, хотелось добавить еще хотя бы пару определений. Но проанализировав их и сверив с последующими впечатлениями, пришел к выводу, что дополнения лишь замутняют образ. Трех вполне хватало.
Молодой человек вежливо раскланялся с «профессором» и прошел в зал периодики.
«Поджар, ловок, одинок», — посмотрел на себя его глазами Максимов.
Максимов пожал протянутую ему сухую «профессорскую» ладонь. Со стороны могло показаться, что заслуженный деятель науки случайно столкнулся с молодым коллегой. На самом деле к науке встреча никакого отношения не имела и ничего хорошего не сулила ни Максимову, ни мужчине профессорской внешности, ни тем, кто может случайно оказаться в зоне огня. Что-то где-то вышло из-под контроля, и вновь решили бросить в бой того, кто умеет и любит работать в одиночку, — так объяснил себе Максимов появление на встрече руководителя, которого знал под именем Навигатор. Так уж получалось, что курс, который прокладывал для него Навигатор, всегда проходил по узкой грани между жизнью и смертью.
Максимов отметил, что за два года, прошедших со дня их последней встречи, Навигатор практически не изменился. Время, казалось, не властно над ним. Все также сух, подтянут и собран. На вид шестьдесят с небольшим и никаких признаков дряхлости. Если и есть некий внешний признак посвящения, так это вневременность, как определил эту особенность Максимов. Другого слова подобрать не смог.
— Творческий отпуск пошел тебе на пользу, — сказал Навигатор, оглядев Максимова.
После увольнения из армии дед по матери, известный археолог, пристроил Максимова в тихое место на должность младшего научного сотрудника. В геолого-археологической экспедиции Максимова приняли миролюбиво, не покривились на диплом Военного института, на единственную запись в трудовой книжке «с 1980 по 1991 год — служба в Советской Армии» и отсутствие научных работ. Вакансий было в избытке, и лишний здоровый мужик в коллективе был кстати.
Времена стояли перестроечные, народ бежал в коммерцию пачками. А потом, когда перекрыли финансирование, вообще все вымерло. Который год экспедиция оставалась структурной единицей лишь на бумаге, никуда не выезжала и ничего не откапывала. Каждый перебивался как мог. На частые и долгие отлучки Максимова никто не обращал внимания, как и не радовались его неожиданным появлениям. Считалось, что дед — академик, лауреат и прочая, и прочая — покровительствует единственному внуку и использует его в качестве доверенного порученца. Максимов слухов не опровергал.
