— Кровопийца вы. Кротов! — Журавлеву ничего не оставалось, как усмехнуться.
— Ладно, ладно! Зубки друг другу показали, давайте ваши вопросы.
— Допустим, — Журавлев выдохнул дым, — на вашем месте сидел бы один из крупнейших организаторов подпольных цехов в стране. Эйнштейн массовых хищений и Капабланка операций с валютой в особо крупных размерах. Он, конечно же, знаком с элитой преступного и полу богемного мира. Он ко многому причастен и о еще большем осведомлен. Как бы, по вашему мнению, он ответил на вопрос: нужна ли мафии власть?
— Неплохо, неплохо! — Кротов не отрываясь смотрел на гладкую поверхность разделявшего их стола, словно это была шахматная доска, а Журавлев только что начал красивый гамбит. — Очень интересная беседа у нас пойдет, Кирилл Алексеевич! — он поднял глаза на Журавлева. — Задавайте уж следующий вопросик. Хотите, сделаю это за вас? Только, чур, признаетесь, если угадаю.
— Согласен, но если угадаете, придется отвечать.
— После уточнения «имеется в виду государственная власть» последовал бы вопрос: готова ли мафия, как вы ее называете, пойти на определенные шаги, скажем так, направленные на приобретение вышеупомянутой власти. Так?
— Да. — Чуть помедлив, Журавлев кивнул и затаился: Кротов сознательно сам обнажил клинковую сущность вопроса. Теперь он стал смертельно опасным. Безопаснее, как ни парадоксально, для обоих было бы промолчать.
— Отлично! — Кротов опять уткнул подбородок в воротник.
— И это весь ответ? — сыграл удивление Журавлев.
— Не гоните, мне надо подумать, — ответил Кротов и закрыл глаза.
Сигарета Журавлева успела дотлеть до фильтра, когда Кротов наконец заговорил:
— Однажды в бане один мужик намылил лицо, так что описать вам его не могу, и в ответ на примерно такой же вопрос ответил: «А на хрена еще и подтяжки, если у меня ремень есть!» Уточнить или не надо?
— Продолжайте, Савелий Игнатович. — Журавлев облегченно выпустил последний клубок дыма и ткнул окурок в пепельницу. Кротов начал отвечать на вопрос, это была победа.
— Еще бы! — ухмыльнулся Кротов. — Так вот, этот человек с намыленной рожей в продолжение сказал примерно следующее: «Нам пришлось не сладко. Но уже наши сыновья выпрямят спины и будут открыто ездить на дорогих машинах. А повезет нашим внукам. Они получат дипломы лучших университетов мира, и внуки тех, кто нас сейчас сажают, будут служить у них простыми клерками».
— И вы ему поверили?
— Я же разумный человек и ничего не принимаю на веру. Здесь неплохая библиотека. Поинтересуйтесь моим формуляром, я кое-что читаю помимо обязательной для вас «Правды». Неужели не понятно, что даже ребенок до поры до времени зреет в утробе матери? И так во всем. Новое вызревает, сокрытое от чужих глаз. Даже слепому видно, что в стране нарождается нечто новое. Называйте это перестройкой, реформой, как вам будет угодно. Но не с Марса же оно прилетело. И не привезли его вместе с картошкой из Америки! Наше оно, российское. Из нашего дерьма, сиречь — почвы произросло. Европа, как беременная баба, сто лет носила в себе капитализм. Растила новых людей в масонских ложах, бередила умы писаниями просветителей. А пришел срок — погнали просвещенные темную толпу на Бастилию, чтобы раз и навсегда переделать мир по своему разумению. И с тех пор у них власть не по крови, а по уму передается.
