Гаврилов еле сдержался, чтобы не крякнуть от удовольствия. Так тонко Подседерцев обыграл интонацией «сохранится», дав понять, что воля-то есть, но это сейчас, а что будет завтра, нам, подневольным исполнителям, неведомо. Да еще так выразительно показал большим пальцем на потолок, как исконно русский символ не бога, обретающего в неведомых горних высях, а близкого и бестолкового начальника, что сразу стало ясно, такие вопросы не здесь решают.
— Так я и думал. Ничего не изменилось, — тяжело вздохнул Журавлев.
— И поймите меня правильно, Кирилл Алексеевич. — Подседерцев решил побыстрее уйти от опасного поворота темы. — Я вас не вербую, а предлагаю работу. Слава богу, сейчас можно платить профессионалу достойные деньги. Это раньше мы агентуре совали стольник в месяц и пахали на них, как на сивых меринах. Но вы — не агент, хочу, чтобы вы раз и навсегда это уяснили. Вы нанятый на опасную работу профи. Я бы с радостью выправил вам такое же удостоверение, — Подседерцев похлопал себя по нагрудному карману. — Но надо реально смотреть на вещи. Вы давно на вольных хлебах и от бюрократических игр отвыкли. А денег мне не жалко. Для того и сварганили гавриловскую фирму «Рога и копыта», чтобы наши инициативы не били по карманам налогоплательщиков. Да, Никитушка? — Он посмотрел на Гаврилова, приглашая его включиться в разговор.
— Естественно! — улыбнулся тот. — Промышленный шпионаж и контрразведка сейчас стоят хороших денег. Техники у меня завались, спецов могу нанять или перекупить, каких пожелаю. Оперативные возможности, Кирилл Алексеевич, вы вообразить себе не можете! Мы даже вам фирму-прикрытие организовать успели.
— Называется — без меня меня женили! — Журавлев отхлебнул остывший чай. «Мастерски разыграли, черти. Только не строй из себя целочку, старый! Ты же хочешь работать, да? Другого шанса просто не будет. Вот и не делай кислую рожу».
— Гаврилов будет вам платить по пятнадцать штук в месяц. По окончании операции на ваш счет переведут, скажем так, полмиллиончика. Хватит, чтобы безбедно жить в тихой маленькой стране. Будете писать книжки в белом домике с видом на море. — Подседерцев растянул в улыбке толстые губы.
— Даже так? — удивленно вскинул брови Журавлев.
— Я же сказал, денег мне не жалко. В крайнем случае, расплачусь Гогиными. Да бросьте жаться, Кирилл Алексеевич! Не кровью же контракт подписывать… Сейчас, если вы не против и Гаврилов не зажмет, пообедаем, чем бог послал. А уж потом обсудим детали. Согласны?
