— Да вроде нет… — пожал плечами Шкуро, красующийся нашлепкой пластыря на щеке, словно фронтовик — нашивкой за ранение. — Если бы их там жулькнуло — кровищи было б море…
Но крови вокруг автомобиля, превратившегося в непригодный даже на переплавку лом, не наблюдалось. Разве что лужа бензина, перемешанного с маслом, антифризом и кислотой из аккумулятора, имела место.
— Точно! — хлопнул себя по лбу до сих пор молчавший юрист Масиян. — Вспомните, что за фабричка тут стоит под боком!
— А при чем фабрика-то? — оторвался Шалаев от созерцания павшего железного коня.
— Смотрите… — законник выхватил из кейса тонкую пачечку листов и прочел, водя по строчкам длинным узловатым пальцем: — «Основная продукция: культурно-художественные и религиозно-культовые изделия из металла и камня…»
— Ну и что это за культурно-художественные изделия? — не понял Гаврюша, морща веснушчатый лоб.
— Да памятники же!
— Точно!.. — просветлел лицом Холодный. — Того сломанного Ленина ночью потихоньку уволокли, а точно такого же со склада сюда приперли и поставили — пусть, мол, московские голову себе ломают! А джип, поди, кувалдами расчихвостили там же и сюда на буксире приволокли. Нате, мол, получите!
— Они что — войну мне объявили? — недоуменно протянул Шалаев и тут же заорал, наливаясь нездоровой краснотой, будто помидор; — Да я этого Мельника самого вместо памятника поставлю!.. — И тут же справился с собой: — Так. Этого нового картавого — на фиг, тем же способом, а мы — на завод…
* * *
Охраняющий проходную «Красного литейщика» вохровец преклонных лет даже не успел толком испугаться…
Посыпавшиеся горохом из внезапно появившихся перед кирпичным сарайчиком громоздких иномарок стриженые крепкие парни в кожанках отняли у старика его антикварный наган, несильно двинули в ухо и распахнули ворота, едва не сорвав их от усердия с петель. Блюститель порядка лишь бессильно проводил ошарашенным взглядом промчавшуюся на территорию охраняемого объекта кавалькаду, возглавляемую длинной белоснежной машиной невиданной марки. И только после этого сообразил схватиться за телефон, треснувший еще в эпоху «развитого социализма» и примерно тогда же обмотанный допотопной матерчатой изолентой… Завод встретил пришельцев тишиной и запустением.
Большинство цехов оказалось заперто на ржавые висячие замки, а там, где еще теплилась какая-то жизнедеятельность, рабочих, ползающих словно полусонные осенние мухи, можно было сосчитать по пальцам. В заводоуправлении, напротив, жизнь била ключом…
