— Сиди! Географ выискался! Лучше думай, как этого пентюха местного обломать!
Задуматься тут было над чем.
Когда до Холодного из весьма достоверных источников дошли вести, что есть еще в России уголок, которого не коснулась загребущая рука отечественного бизнеса, он, признаться, не поверил. Ладно бы где-нибудь в Сибири, на Дальнем Востоке, в крайнем случае — на Урале или в глубинке Нечерноземья. Развалины коровников и гигантские производственные цеха, по которым гуляет ветер, ничем, кроме земли под ними, серьезного предпринимателя заинтересовать не могут. Но тут речь шла совсем не о заштатном Хоревске или какой-нибудь заброшенной деревушке — осколке бывшего колхоза-миллионера. «Неохваченным» оказался целый город в Калининградской области, в свете новых веяний все чаще именуемой по старинке Восточной Пруссией.
Конечно, тоже не бог весть что — городишко в полтора десятка тысяч жителей, какой в любом другом регионе ни за что не поднялся бы рангом выше поселка. Но стоило взглянуть на карту, как зеленая червивая антоновка тут же наливалась спелостью и тянула на солидный джонатан: город располагался в полусотне с небольшим километров от моря и примерно на таком же расстоянии от границы. Интернет еще прибавил веса сладкому плоду: литейный завод плюс настоящий и, главное, совершенно целый рыцарский замок в городской черте! Производство и турбизнес в одном стакане. А уж живописные фото с горбатыми булыжными мостовыми, совсем европейскими домиками и крошечными площадями, которые украшали памятники неведомым рыцарям и королям, превратили Краснобалтск в настоящий деликатес.
Смущало название, от которого на версту несло «совком», но стоило выяснить старое, немецкое имя городка, и все вставало на свои места.
— Тейфелькирхен… — переспросила симпатичная секретарша Зиночка, бодро стуча по клавиатуре. — «Кирхе» — церковь, я в школе учила, а «тейфель»…
— Не «тейфель», — перебил ее, заглянув через плечо, программист Володя Буков, — а «тейфель», «eu», a не простое «е», безграмотность!
Он перегнулся через обиженно отодвинувшуюся Зиночку и ввел исправленное слово в нужную строку автопереводчика.
— Во… Хм-м… Получается «черт»…
— Чего-чего? — Михаил отодвинул оба юных дарования и прочел самостоятельно: — «Чертова церковь», что ли? Ничего себе названьице…
Шалаев долго изучал выложенные ему на стол материалы, распечатанные крупным, четырнадцатого кегля, шрифтом. Поговаривали о тщательно скрываемом слабом зрении шефа, но кому-кому, а Холодному была отлично известна истинная причина — Гаврик со школьных лет не дружил со всеми науками, кроме физкультуры. От чересчур мелких букв, по его словам, у него просто рябило в глазах.
