– И что Государь? – Ирина начала собирать посуду.
– Государь? – Шаляпин довольно улыбнулся. – Поаплодировал.
– А жалованье? – Ирина остановилась в дверях с тарелками в руках, взглядом попросив Ники выйти за ней следом.
– В двенадцать часов на следующий день получил. Как сам распорядился – двойное.
Мужчины рассмеялись. Ракелов, растерянно извинившись, поднялся и вышел следом за Ириной. Шаляпин задумчиво посмотрел ему вслед и понимающе переглянулся с Сергеем Ильичом.
– Ники, я так мало тебя вижу. Я соскучилась! – Ирина прильнула к его груди. – Скорее бы венчаться! И почему мы послушались рара, согласившись на этот срок? Сейчас бы жили одним домом…
Ракелов обнял ее.
– Мне тоже не хватает тебя, милая. Но у меня столько работы! Находясь рядом с Александром Федоровичем, я чувствую себя вовлеченным в стремительный исторический процесс. – Он рассеянно погладил ее по волосам. – Мы живем в такое странное время, когда будто бы и себе не принадлежим.
Ирина положила голову ему на плечо, наслаждаясь прикосновением к любимому человеку. Ракелов молчал, задумчиво поглаживая ее по спине.
Появление Ирины совершенно изменило уклад его жизни. Он был человеком привычек и абсолютно все любил просчитывать. Странным образом избежав юношеских романтических увлечений, вовсе не переживал из-за этого, предпочитая использовать свободное время для получения образования, с его точки зрения, основы будущего благополучия. Конечно, до знакомства с Ириной Ники знал, что существует любовь, и был, как ему казалось, готов к встрече с ней, считая, что любовь – неизбежная прелюдия женитьбы и последующей семейной жизни, которая, в свою очередь, является неотъемлемой частью бытия каждого добропорядочного человека. И вот в его жизнь вошла, нет, скорее ворвалась Ирина. Сказать по правде, Ракелов почти растерялся, чего с ним раньше никогда не происходило, от обрушившихся на него ощущений. Он не был способен на безумства, а вместе с Ириной в его рациональной жизни появилось что-то непросчитываемое. Он прежде думал, что физическая близость богоугодна, потому что служит продолжению рода, но Ирина открыла ему мир нежности, чувственной страсти и безрассудства. Иногда ее любовь даже пугала. Он должен был принадлежать только ей, и всякий, кто в ущерб Ирине посягал на его время и внимание, рисковал стать ее недругом. Даже находясь на службе в новом правительстве, чувствуя свою востребованность в столь важном для всех деле созидания новой России, Ракелов странным образом ощущал присутствие Ирины, ловил себя на отвлекающих от работы мыслях о возможной встрече с ней вечером. И эта привязанность, делавшая его романтичным, а значит уязвимым, порой начинала вызывать раздражение и досаду, даже тяготить его. Скорее бы обвенчаться. После того как они официально скрепят узы любви – все встанет на свои места, будет предсказуемым и понятным.
