– А он растет. По этому революционному болоту, по которому мы еще только учимся ходить, он уже бегает и прыгает! – услышал Ракелов негромкий голос и, повернувшись, увидел стоящего рядом известного монархиста Василия Шульгина, который легким кивком поприветствовал его.
– Не знаю. В нем есть некое позерство. Истеричность, – ответил Шульгину незнакомый пожилой человек с седой бородкой. – Однако, возможно, это именно то, что нужно сейчас, – время покажет. – Он наклонил голову к своему собеседнику. – А по мне – сейчас бы к пулемету. Да, да. Пулеметов – вот чего мне хочется, когда я гляжу на толпу. Только свинец может загнать это быдло в стойло!
– Господин Бубликов! – Керенский, утвердительно кивнув, вернул листок князю Львову и, повелительно махнув рукой, подозвал невысокого мужчину с усталым, бледным лицом. – Возьмите солдат, езжайте в центральный железнодорожный телеграф. Как депутат Думы берите под контроль всю сеть железных дорог. Без вашего согласия ни один состав не может отправиться из столицы. Возьмите в одиннадцатой комнате распоряжение Временного комитета по вашему поводу. Передайте по всей стране сообщение о революции. Действуйте.
– Едем, Николай Сергеевич! – Керенский, которому все, расступаясь, давали дорогу, быстро вышел из здания и направился к автомобилю.
Ракелов устроился рядом с ним на заднем сиденье, достал из кармана портсигар и, прикрыв ладонью спичку от ветра, закурил. Машина ехала медленно, то и дело издавая неприятные, прерывистые гудки.
– Избрали Временный комитет. Нужно полное единство, независимо от партий. Комитет получил "диктаторскую власть", – быстро проговорил Керенский. – Люди – практически все "наши". Из тринадцати – не масоны только трое. Сейчас это очень к месту. Главное – не пролить крови. По городу ходят группы добровольных "жандармов". Во главе – какой-нибудь студент. Врываются в квартиры. Хватают по собственному усмотрению "прислужников режима…"
– Самосуд?! Но это же безумие!
Керенский, покосившись на Ракелова, продолжил:
– …и тащат их к нам. В Думу. Привели бывшего министра юстиции Щегловитова. Я заявил ему: "Вы арестованы!.." – театрально произнес Керенский и замолчал, словно вновь вспоминая свои ощущения.
"А он и впрямь – другой! – с восхищением отметил Ракелов. – Словно подменили. Осанка, интонации, жесты… Очевидно – отличный актер. Просто талант!"
– …а потом – чтобы все слышали! – заявляю: "Ваша жизнь в безопасности. Дума не проливает крови!" Дал лозунг. Думаю, это многим спасет жизнь. Да! Дал лозунг! Это важно… Крови быть не должно.
