– Жаль, матушка твоя не дожила до этого дня, – с горечью проговорил он, убирая платок в карман.
Глаша, украдкой вытирая слезы, унесла икону в кабинет. Ракелов помог Ирине подняться с колен. Щеки ее горели.
– Ирина… Вот… Позвольте… – Ракелов достал из коробочки кольцо с небольшим бриллиантом и, немного волнуясь, надел ей на палец. – Как славно, впору пришлось! – обрадованно проговорил он, целуя Ирине руку. – Завтра же мы объявим о нашей помолвке.
– Дети… дети мои… – Сергей Ильич неуклюже обнял их. Слезы все еще душили его, и он не мог заставить себя разомкнуть руки. Бой каминных часов и радостный возглас служанки вывел его из оцепенения.
– Сергей Ильич! Ирина Сергеевна! Уж Новый год на дворе, а вы даже шампанское не разлили! Вон, я все двери нараспашку открыла, счастье в дом впускаю! – заглянула в комнату улыбающаяся Глаша.
– Да! Да! Конечно! – Сергей Ильич принялся торопливо наливать шампанское в бокалы. – И окна! Откройте окна! Входи, семнадцатый!
– Входи, счастье!.. – проговорил Ракелов, с улыбкой глядя на Ирину.
Счастье неуверенно переступило порог…
* * *
…Ирина лежала в кровати и смотрела в потолок, по которому бегали причудливые тени. Какая удивительная ночь! Невозможно заснуть… Совсем рядом, через стенку, спит Ники. Отец распорядился постелить ему в своем кабинете, дабы не отпускать ночью домой. На улицах стало опасно. И что происходит? Люди стали бояться людей!
Ей вспомнился недавний разговор с Шаляпиным в доме Трояновских. "Недавний…" – Она усмехнулась. После сегодняшнего, точнее, уже вчерашнего вечера, когда Ники попросил ее руки, кажется: все, что было до этого, – происходило в какой-то другой жизни, тысячу лет назад. Федор Иванович сказал тогда, что талант нужен не только для игры на сцене, но и для жизни! И то верно! Роль человека в жизни гораздо сложнее любой роли в театре, какую только можно вообразить. И как часто люди, занимающиеся не своим делом, подобно бездарным артистам на сцене, даже не замечают, что говорят фальшивым голосом фальшивые слова, делают фальшивые жесты – живут фальшиво. Именно отсюда, от этой фальши, идет начало многих несчастий… Она вздохнула и натянула на себя одеяло. А Государь, которого Ирина без устали защищает от пересудов? Как говорил Шаляпин, "Царь – это уже роль шекспировского размаха. Надо уметь играть царя! Народ фальши не простит. Не понял своей роли, не умеешь ее играть, провалился и освистан – уходи! Горит сцена, которой для императора является вся его империя".
