– Для «Эха» такая версия совсем недурна, но нашей газете она не подходит.
Кобылинский не обиделся. Генрик услышал его смех.
– К сожалению, ничего другого разнюхать не удалось. Пожалуй, я шел неверным путем. Не стоило идти по вашим следам: я полагаю, имеет смысл сопоставить и систематизировать известные нам факты и только тогда снова начать изучение материала.
– Хорошая мысль, – согласился Генрик.
– Мы знаем, что в последние месяцы жизни Рикерта он имел дело с торговцем ценными вещами, скрывающим свое имя. Мы имеем право предположить, что этот Икс играл какую-то роль и в жизни Бутылло, раз тот не хотел назвать имя предыдущего владельца трости. Возникает вопрос: почему Икс старается остаться в тени, скрыть свое имя. За этим кроется история весьма сомнительного свойства. Ясно, что огласка может только навредить Иксу. Рикерт покупал вещи у множества людей, нередко вещи были весьма ценными. Но в его записной книжке существовал один-единственный Икс. Гневковский рассказал мне об ухудшении отношения магазинов антиквариата к Бутылло. Если предположить, что Бутылло тоже имел связь с Иксом, то напрашивается вывод: неприятности Бутылло связаны с этим неизвестным.
– Но существует какой-то Игрек, – напомнил Генрик.
– Так-то оно так, – согласился Кобылинский. – Но самой важной мне кажется проблема золоченой солонки и серебряного ножа. Когда я рассматривал солонку у Гневковского, мне вспомнилась одна статья из вашей газеты.
– Статья в нашей газете? – удивился Генрик.
– Я прочитал рукопись этой статьи и обнаружил одну забавную подробность.
– Какую?
– Пока что я не хочу о ней говорить. Меня тоже увлекла роль детектива-любителя.
– Как хотите, – холодно произнес Генрик. – Вот вам мой совет: сконцентрируйте ваше внимание на особе таинственного Икса. Выпишите из записной книжки Рикерта фамилии всех людей, купивших вещи, полученные от Икса, и поговорите с ними на эту тему. Надо любой ценой добраться до Икса.
– Согласен. Именно этим я и хочу заняться, – сказал Кобылинский и положил трубку.
10 июня
Главный редактор поручил Генрику поехать в Краков, где проходил театральный фестиваль. Поэт Марек, отвечавший за отдел культуры, заболел, и его заменил Генрик.
Он пробыл в Кракове четыре дня. Четыре беззаботных и веселых дня. Тросточки он с собой не брал, и ничто не напоминало ему о трагических происшествиях в Лодзи.
Вернувшись домой, Генрик засел за статью о фестивале. В редакции был ремонт, и Генрик работал в своей квартире. Днем к нему неожиданно пришла Юлия.
