— Ну, извини! — сказал кто-то. — Откуда мне было знать, что ты будешь нырять головой?!
Овца открыл глаза и увидел перед собой старичка маленького роста. Было в нём сантиметров сто сорок.
— Ой, больно, — сказал овца. — А ты кто такой?
— Я — Его Величество Святой Овца, — ответил, приветливо улыбаясь, старец.
— Так значит, это ты наложил на меня проклятие? Зачем ты это сделал? Я, ведь, не сделал ничего плохого. За что мне такие мучения? Прямо не знаю… у меня уже сил нет. Смотри, вон какая шишка на голове! — сказал овца, показывая Святому Овце свою шишку.
— Ну, извини, извини. Не со зла! Хотя, всему есть свои причины, — сказал Его Величество Святой Овца.
— Хотелось бы услышать, какие? — продолжая сердиться, спросил овца.
— Ладно. Только первым делом иди сюда. Мне есть что тебе показать.
Его Величество Святой Овца зашагал быстрыми шагами вглубь ямы, и овце ничего не оставалось, как пойти за ним вслед, кивая головой. Его Величество Святой Овца вскоре оказался перед каким-то входом и распахнул дверь.
"С Рождеством!" — закричали все.
Все — это правоскрученный с левоскрученным, 208-я с 209-ой, тётушка-кайра с Никчемухой. Овца понял, что это и есть Никчемуха по крошкам от пончика вокруг его рта. Был даже профессор-овца.
По центру комнаты стояла большая, украшенная игрушками Рождественская ёлка, под которой громоздились перевязанные ленточкой коробки с подарками.
— Что всё это значит? И почему все здесь собрались? — удивлённо спросил овца.
— Мы вас ждали, — сказала 208-я.
— Долго-долго! — добавила 209-я.
— Это значит, что я пригласил тебя на празднование Рождества, — сказал Его Величество Святой Овца.
— Но я же проклятый. Поэтому…, - начал было овца.
— … а проклятие наложил специально, чтобы ты пришёл сюда, — сказал Его Величество Святой Овца. — Так-то оно таинственней, а всем остальным — развлечение.
— Да, в самом деле, весело, — сказала тётушка-кайра.
— Вот и повеселились! Чёрт побери, — вставил слово левоскрученный.
— Было приятно. Фу-фуфу-фуфу, — вторил ему правоскрученный.
— И вкусно. Ням-ням, — добавил Никчемуха.
Овца какое-то время продолжал дуться за то, что его разыграли, но затем и сам развеселился, глядя на счастливые лица окружающих.
— Ладно, раз уж такое дело, — снисходительно кивал головой овца.
— Дяденька овца, сыграйте на пианино, — попросила 208-я.
— Вы же хорошо играете! — подхватила 209-я.
— А здесь есть пианино? — поинтересовался овца.
— Есть! Есть! — сказал Его Величество Святой Овца и сорвал большую накидку, под которой стояло белое пианино в форме овцы. — Сделано специально для тебя. Играй сколько душе угодно!
