— Мы крадём только хлеб, — пояснила она. На что девушка странно повела головой: то ли мотая, то ли кивая ею. Может, она собиралась сделать и то, и другое одновременно? Казалось, я понимал её настроение.
Затем жена достала из кармана тонкую верёвку для багажа — чего только у неё нет! — и крепко, словно пришивала пуговицу, привязала всех троих к столбу. Они понимали, что уговоры бесполезны и молча повиновались. Жена спрашивала, не больно ли, не хотят ли в туалет, но те не проронили ни слова. Я завернул ружьё в одеяло, жена взяла пакеты. Мы поднырнули под жалюзи и вышли наружу. Парочка продолжала крепко спать, под стать глубоководным рыбам. Интересно, что же нарушит их сон?
Спустя тридцать минут езды мы завернули на стоянку какого-то здания и от души наелись гамбургеров, запивая их «колой». Я отправил в глубь желудочной пещеры шесть «бигмаков», жена съела четыре. При этом, на заднем сиденье оставались ещё двадцать таких же гамбургеров. К рассвету мы покончили с сильным голодом, который, казалось, не пройдёт никогда. Первые лучи солнца окрасили грязные стены зданий в фиолетовый цвет, ослепительно осветив огромную башню с рекламой "Sony Beta HiFi".[4] Вперемешку со щебетаньем птиц шуршали колёса дальнобойных грузовиков. На канале FEN играла музыка кантри, мы курили одну на двоих сигарету. Докурив её, жена положила голову мне на плечо.
— Думаешь, стоило так делать? — переспросил я.
— Стоило! — ответила она и, глубоко вдохнув, уснула. Её тело было тёплым и лёгким, как у кошки.
Оставшись один, я высунулся из лодки и посмотрел на дно моря, однако подводного вулкана и след простыл. Только водная гладь безмятежно отражала голубизну неба, да маленькие волны, словно шёлковая рубаха на ветру мягко бились в борта.
Я лёг на дно лодки и закрыл глаза в надежде, что прилив отнесёт меня, куда нужно
Крах Римской Империи, восстание индейцев 1881 года, вторжение Гитлера в Польшу и, наконец, мир сильного ветра
1986
Перевод с японского: Андрей Замилов
(1) Крах Римской Империи
Я обратил внимание на первый порыв ветра в воскресенье после обеда. Если быть точным, в 14:07.
В это время я, как обычно, — в общем, как это делаю регулярно по воскресеньям после обеда — сидел за столом на кухне и под звуки спокойной музыки записывал в дневник события прошедшей недели. Я каждый день делаю краткие записи, а по воскресеньям превращаю их в нормальный текст.
Как раз покончив с событиями трёх дней вплоть до вторника, я обратил внимание на резкий порыв ветра за окном. Я отложил дневник, надел на ручку колпачок и вышел на веранду снять высохшее бельё. Оно, сухо хлопая, развевалось в пространстве будто надорванный хвост кометы.
