– Тряпок себе набрали? – спросил он.
– Еще нет.
– Я вижу, вы не мелочный. Я тоже себе ничего не взял. При наших масштабах тряпки не имеют значения.
– Значит ли это, что мы сматываемся отсюда и оставляем Сивово на произвол судьбы? – спросил Хенрик.
– Именно так.
– Нас послали охранять этот объект.
– А разве он не охраняется? Дома стоят, люди могут вселяться.
– Вы вывозите аппаратуру. Парализуете курорт. Эшелон с ранеными в пути.
– Их направят в Крыницу. А через два-три года установят новую аппаратуру. Вы ешьте, пан Коних, это излишняя щепетильность.
– А вы не боитесь последствий?
– Каких?
– Труп Смулки, ограбление городка.
– А разве это мы его ограбили? Его могли ограбить сами немцы. Или кто-нибудь еще.
– Приедут из Зельна переселенцы и увидят, что мы удрали.
– Потому что нас выбила банда вервольф,[3] После ожесточенного боя, разумеется.
– Вы намерены сюда еще вернуться?
– Кто знает. Я подумаю.
– А потом заняться общественной деятельностью?
– Да, пан Коних, я уже вам говорил. Я хочу организовать в Польше здравоохранение. Могу пригодиться и в других областях. Я неплохой организатор, люди меня слушаются.
– Сделаете карьеру.
– Может быть. Но прежде всего я буду приносить пользу. Вы наелись? – спросил Мелецкий, видя, что Хенрик отряхивает руки.
– Да, спасибо. Я хотел вас спросить, как может начинать с преступления человек, который хочет приносить пользу.
– Зачем эта наивность, пан Коних? Вам хорошо известно, что, когда в жизни хочешь чего-нибудь достигнуть, нельзя быть слишком сентиментальным.
– Я тоже так когда-то думал.
– И что?
– Изменил свое мнение. Постараюсь быть сентиментальным, пан Мелецкий. Постараюсь быть наивным. В конце концов, наивные правы. Они удивляются преступлениям и тем спасают моральные устои мира.
– Бог в помощь, Коних, – засмеялся шеф. – Удивляйтесь сколько угодно.
– Я могу удивляться и с пистолетом в руках.
Мелецкий продолжал есть. «Чудовище, – подумал Хенрик. – Хладнокровный дьявол». Но в эту же минуту понял, что он – только владеющий собой актер. Его спокойствие было отрепетированной игрой. Проглотив кусок, Мелецкий вытер рот салфеткой и спросил:
– Что вы сказали?
– Что вы не вывезете отсюда ни гвоздя.
– Чего вы, собственно, хотите?
– Выполнить задание, которое нам поручил уполномоченный.
– Это решаю я.
– Вам так кажется, – сказал Хенрик.
Правую руку он держал в кармане пиджака. «Еще не время, – подумал он в отчаянии, – его еще можно переубедить». Мелецкий нервно шевелил мясистыми губами. Наконец он понял, что это не шутки.
