— Я так и думал — Руслана пытали, а тебе это ни к чему. Но дело вот в чем. Архивариус в бешенстве. Он уверен, что Руслана убрали твои люди и жаждет мести.
Обильно выступивший пот крупными каплями сползал по побледневшему лицу старика.
— Нет, — рванув неожиданно ставший тесным ворот пижамы, хрипло выдохнул Любимов. — Я не убивал его! Вы мне верите? — он с явным облегчением вздохнул, услышав пусть насмешливое, но «Да». — А насчет Лорда не беспокойтесь, — Петрович постарался придать своему голосу обычную уверенность.
— Зубкова надо убрать, — жестко проговорил его собеседник. — Любым способом, надо убрать!
— Конечно, — торопливо закивал Любимов. — Но, видите ли, — неуверенно начал он, — мои люди не совсем понимают...
— Не крути, Аркаша, — перебили его. — Я знаю, что ты тиран и даже в мелочах не играешь в демократию. — Петрович несмело, как будто невидимый собеседник мог видеть его, улыбнулся. — Как Серов принял твое предложение? — вдруг спросил голос.
— Спокойно, — честно ответил старик. — Я бы даже сказал с удовольствием.
— Он сумел поладить с твоей Надеждой?
— Ковбой спас ее. И она ему благодарна.
— А это не помешает работе? — насторожился голос.
— Конечно, нет, — уверенно ответил Любимов, Надежда не из тех, кто из благодарности может поступиться делом. Она профессионал.
— А вдруг Ковбой, узнав цену товара, поведет свою игру?
— Но ведь это вы посове... — растерялся старик.
— Вот что! — не дав ему договорить, яростно прошипел голос. — Если ты еще раз!.. — его собеседник убежденный в том, что Любимов понял его, не стал продолжать.
— Да-да, — быстро ответил Любимов.
— И вот еще что, — угрожающе произнес голос. — В твоем распоряжении две недели! Запомни! Четырнадцать дней!
— Вот и все. Зайка, — весело проговорил Серов, поднимаясь со стула. — Обычай соблюден, перед дорогой посидели. Мне пора.
— Можно я провожу? — на него умоляюще смотрели мокрые от слез глаза.
— К черту ливни в очах прекрасных, — смеясь продекламировал Серов. Подхватив девушку за талию, чуть приподняв от пола, он прошелся в вальсе, потом, остановившись, отпустил девушку.
— У солдат удачи есть поверье: провожают со слезами — будет плохо. А я почти «дикий гусь», — тихо проговорил Сергей.
— Я не плачу, — клятвенно прижав руки к груди, заверила Зоя. — Просто какая-то соринка в глаз попала.
— Впрочем, — невесело улыбнулся Ковбой, — меня никогда и не провожали. Сначала нельзя было. Потом некому.
Подхватив небольшой туго набитый рюкзак, он пошел к двери. Уже открыл ее и остановился.
