А тут из-за спины этой — в принципе АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНОЙ И ВНЯТНОЙ — аргументации слышится второй, собственно политический, так сказать, голос: "Хватит, хватит… Доразвивались при Михаиле Сергеевиче…" И опять-таки — что скажешь? И впрямь, доразвивались.
Поскольку я убежден, что оба эти голоса — духовный и политический — есть одно целое, то возникает крайне сложная ситуация. Ну и слава богу, что она крайне сложная! Иначе нам пришлось бы избыточно политизировать обсуждение развития и слишком разбавлять это обсуждение собственно политической проблематикой… Разрушительность дебольшевизации… Рамки политической рациональности в вопросе об убийстве царской семьи… Все это, конечно, важно. Но только вкупе с настоящей теоретической проблематикой.
Наличие такого внятного оппонирования развитию, которое заявлено отцом А.Лоргусом, позволяет нам сделать шаг вперед и начать обсуждать развитие как таковое, переходя от прикладной — к общей политической метафизике.
Внимательно ознакомившись с работой А.Лоргуса "Методологические проблемы идеи развития", я обратил внимание на некоторые моменты, которые М.Мироновой, в силу ее профессиональной ориентированности, не показались особо существенными. Мне же представляется, что без рассмотрения этих моментов беседа о метафизических pro и contra в вопросах развития рискует погрязнуть в частностях. Очень интересных, в том числе и для меня, но в политическом отношении не имеющих решающего значения.
Прежде всего, речь идет о построении работы А.Лоргуса. Он делает свой доклад (ставший основой рассматриваемой статьи) в связи с дискуссией о дарвиновской теории эволюции, развернувшейся в определенных религиозных кругах и породившей совещание Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата на тему "Преподавание в православных школах вопросов творения мира, жизни и человека". В теории Дарвина есть ряд моментов, болезненных для христианского сознания. Причем именно для сознания не слишком, так сказать, усложненного. И при этом обремененного всеми сомнительными приобретениями нынешней российской эпохи, к числу которых, конечно, относится абсолютное пренебрежение ко всему, что сформировало на настоящий момент человечество.
Такое современное российское сознание (к сожалению, его приходится объективно оценивать как регрессивное), взяв на вооружение что угодно — от радикального демократизма до своеобразно понимаемой религиозности ("а почему бы нет, могу выбрать и такой прикид"), — категорически отметает все остальное: "А чё такое? У меня новые ценности, а тут лезут с каким-то Дарвином, получается, что я от обезьяны произошла, а мне при моих новых ценностях это ну никак не подходит".
