– Фантастика! – воскликнула Тамара.
– Сегодня все по-скромному. А вообще, чего скрывать, – постарался, конечно, – бесхитростно ответил Гурам. – Это в честь тебя, – он взял с подоконника бутылку армянского коньяка «Ахтамар».
– Спа-си-бо, – с улыбкой протянула Тамара и с интересом взглянула на этикетку. – Ого! Пятнадцать лет выдержки!
Добродушный, без обычной грубоватости, Гурам сейчас располагал к себе. Напевая, он умчался на кухню и вскоре вернулся в комнату с большой тарелкой горячей картошки. Торжественно поставил ее на стол…
– Вот теперь – порядок! Не картошка, а халва! Ну что, давайте начинать?
Тамара вытащила из сумочки небольшую коробку:
– Это тебе, Гурам! На память о дне рождения и о нас! Гурам открыл узкую коробку. Галстук и индийские запонки очень подходили к его кремовой рубашке.
– Спасибо, друзья!
Виктор вручил хозяину томик Ахматовой.
– Это тоже от нас.
– Ого! Я долго искал эту книжку. Гурам быстро перелистал страницы.
– Вот!
Любовь покоряет обманно, Напевом простым, неискусным. Еще так недавно – странно Ты не был седым и грустным.
– И вот еще, послушайте, – он перевернул несколько страниц.
Я с тобой не стану пить вино,
Оттого что ты мальчишка озорной.
Знаю я – у вас заведено
С кем попало целоваться под луной.
– А что еще там про любовь? – спросила Тамара. Простые ее слова: «А что еще там про любовь?» – смутили Виктора. Ему показалось, что интерес Тамары к ахматовским стихам нечто большее, чем восторженная любознательность. Это неожиданное чувство осталось в нем надолго…
– Хватит, – ответил Гурам, – декламировать – не моя специальность. Давайте лучше выпьем зато, чтобы в жизни не целоваться с кем попало. – И стал разливать вино.
Прозвучали тосты за здоровье и успехи Гурама, за его дом. Виктор от волнения говорил не очень складно, но зато искренне. Гурам не остался в долгу. Поднял рюмку за родителей, за дружбу. Сказал о счастии первой любви. Расстегнув ворот рубашки, он стал рассуждать о дружбе.
– Вы самые дорогие мои друзья. Потому что вы искренние, а все остальные хитрят. За вас я черту душу отдам… – И он снова потянулся к бутылке.
– Не надо, – попыталась остановить его Тамара.
– Ты что? Кто видел Гурама Тарголадзе пьяным? скривив губы, обиженным тоном спросил он. – Никто! Я трезвее трезвого. – Он вытер разгоряченный лоб скомканной салфеткой. – Давайте еще по одной. Душа праздника требует.
Тамара вздохнула.
– Последнюю, и хватит. За счастливую жизнь!
– За жизнь? За счастливую? – Гурам с любопытством взглянул на них, взяв веточку кинзы, принялся неторопливо ее жевать. – Жизнь прекрасная штука, если ею правильно пользоваться. Правда, сейчас возможности не те, но весной я покажу вам настоящую жизнь. Разверну по первому классу! – Словно споткнувшись, он замолчал.
