– Спиридон, – сказал он тихо, – сделай вид, что мы не знаем друг друга. Очень надо поговорить.
Парнишка обернулся, внимательно поглядел на незнакомца. Кажется, остался доволен его видом: шикарный тип!
– Про что? – спросил Спиридон.
– Про Батю. Но пока – тихо! На следующей сойдем, держись у меня в кильватере. Усек? И не спрашивай, кто я да что. Будет нужно – узнаешь.
Заинтригованный, Спиридон вышел за Консуловым на следующей остановке и прошел следом в ближайшую забегаловку. Заведение пустовало: было еще слишком рано. Капитан выбрал дальний столик в углу и сел так, чтобы видеть вход.
– Как насчет выпить? – спросил он.
– Можно.
Консулов сходил к стойке, принес две полные рюмки.
– Давай хлебнем «Преслава». Питье настоящих мужиков. Батя его любил. За Батю!
Чокнулись. Но, едва пригубив, Консулов скривился и передернулся.
– Этот скот разбавляет коньяк водкой. Но ничего, справимся.
Спиридон, как видно, пил коньяк впервые. Смело сделав второй глоток, хотел что-то сказать. Однако Консулов его опередил: хоть он и знал все, что установили коллеги, этого было недостаточно, и сейчас приходилось действовать на ощупь, руководствуясь лишь интуицией.
– Раджу, небось, знаешь? Это он меня послал. Спиридон ничего не ответил, наклонил голову, давая понять, что знает, и знает очень хорошо. Конечно, Раджу капитан выдумал, рассчитывая на юношескую самоуверенность собеседника.
– Ему и Нанай Маро – обоим готовили удар, который достался одному Ангелу… Раджа очень переживает: закадычные они с Батей друзья были. Хочет отомстить… Только, пока легавые вынюхивают, кто кокнул Ангела, дождичек следы смоет, снежок их заметет…
Взгляд Спиридона стал острым; напряженно глядя в глаза Консулову, парень рассказал, что его родители, едва уехала милиция, принялись судачить о наследстве, о легковой машине, о том, как бы обойти при дележке этого пьяницу – отца Ангела. И вот наконец хоть кто-то в этом мире думает о мести!..
– Слушай, парень, ты только намекни, кто убил Нанай Маро. Мы эту суку сразу отправим на тот свет – лично извиниться перед Ангелом. Лично!
Спиридон, отпивая коньяк маленькими глотками, очевидно, колебался.
– Мы с Раджой знаем, что ты этого гада, может, и не видел. Но Батя – а как он тебя любил! – ведь должен он был тебе хоть сказать, кто он такой, а?
– О ком сказать?
– С кем он поедет на дачу. Тогда, в последний вечер. Где его и пришили.
– Знаю, – дрогнувшим голосом проговорил Спиридон. – Он мне сказал. Я своими глазами этого типа видел, правда, издалека. Ночью – нет, уже чуть рассвело (наутро после отъезда Бати) – слышу, мотор тарахтит. Выглянул в окно – машина под навес въезжает. Дай, думаю, Батю встречу. Пока одевался, пока двери отпирал, гляжу – он уже у калитки. Прогуляться, думаю, пошел. И не стал его окликать, чтобы наших не разбудить. А оказалось, не Батя то был, а этот… Будь он проклят, паскуда!
