На открытке было запечатлено некрасивое трехэтажное строение на зеленой лужайке. Справа одно из окон второго этажа помечено было черной буквой «х». На обороте – адрес Кандиларовых и короткий текст:
«Среда, 18 сентября. Любимая моя Виргиния, приветствую тебя с курорта „Милина вода“. Разместили меня хорошо, помечаю крестиком мою комнату. Вид отсюда превосходный. Никто мне не мешает. Целую тебя. Твой Петко».
На почтовом штемпеле значилось: «Милина вода», 17 сентября.
– Это его почерк? – спросил Бурский.
– Конечно. А вы сомневаетесь?
– После тою, как он туда не доехал…
– Повторяю, товарищ милиционер, вы ошибаетесь. Именно туда он уехал, именно там отдыхал.
Хорошо, мы еще раз проверим на месте. Но открытку вы должны отдать мне. На время, – сказал Бурский и, заметив, что она колеблется, добавил: – Пока это единственное доказательство, что ваш супруг действительно был в санатории.
– Разумеется, почему бы мне вам ее и не отдать… Тем более, что…
– Пожалуйста, договаривайте.
– Не знаю… такая мелочь… к тому же интимная… есть ли смысл?
– Для нас каждая мелочь может приобрести смысл, – поспешил заверить ее Шатев.
– Муж всегда звал меня Джина, а на открытке написано «Виргиния». Мое имя Верджиния, и он прекрасно это знает. Знает и то, что я настаиваю на правильном произношении. Почему он написал неправильно?
– Какие же из этого выводы? – спросил Бурский.
– Выводы? Никаких. Но я удивилась. Я не могу этого понять.
Вот он вернется, и вы его спросите. А сейчас, пожалуйста, дайте нам несколько его фотографий. Желательно последних. Они будут возвращены.
– Зачем понадобились его снимки? Вы думаете… что-то плохое с ним случилось?
– Плохое ли, хорошее – пока сказать трудно. Но явно что-то случилось.
– Хорошо, сейчас поищу.
Когда женщина вышла, Шатев спросил:
– Как это ты сказал? Плохое – или хорошее? Интересно, что хорошее могло с ним произойти.
Бурский улыбнулся.
– Какая-нибудь любовная авантюра, к примеру.
– Дались тебе эти авантюры! В его-то возрасте!
– Когда доживешь до этого возраста, может, и поймешь суть проблемы. А проблема…
Бурский осекся, ибо вошла Кандиларова. Она подала ему три фотографии.
Одна, любительская, запечатлела супругов Кандиларовых в саду, на двух других исчезнувший муж был снят для документов перед поездкой за границу.
– Он снимался в начале этого года. Ездил в Швейцарию по линии «Балкантуриста», – пояснила Верджиния.
Бурский спрятал фотографии в карман, снова пообещав вернуть их, и попрощался. Уже у выхода Шатев сказал хозяйке, которая нежно поглаживала свою кошечку:
